Часовая башня. Владимир Владисирович Бойко
же краешком взгляда заметил девятый номер его места.
– Что ж, в таком случае добрый вечер, – снял шляпу незнакомец.
– Добрый, милостивый государь, не знаю вашего имени, – приподнял и свою Яков Карлович.
– Михаил Адамович Козленок,
– Яков Карлович, – не стал называть своей фамилии, чтоб не озвучивать приставку к ней.
– Вы так смутились увидев меня здесь. Право я не виноват в том, что волею судеб вынужден скрываться.
– Смею спросить. Вы кого-то опасаетесь?
– Думаю, нет. Сейчас такие времена, что каждый из нас виноват уже в том, что посмел выйти из дома. Только этим создаёт искушение для окружающих.
– Вы правы, – положил шляпу рядом с собой.
– Наверно думали; случится чудо, и никто не явится сегодня. Хотя, впрочем, даже, если это и случилось то, наверняка проводник, хитрая рожа, подсадил бы кого-то за большие деньги из соседнего вагона. Вон их сколько желающих ехать комфортно.
– Но, почему же раньше не было такого и все довольствовались тем, что имели, не стремясь воспользоваться большим, особенно если это большее стоило дороже своей реальной цены? – задал вопрос, на который, погодя мгновение сам же и ответил, – Во всём виновата истерия, что творится в душах людей. Пробравшись в них, полностью разъела небесное, что никоим образом не граничит с земным, их телом, а, скорее наоборот способствует росту понимания, все мы здесь временны.
– Кто знает, может и не придётся более никогда отъезжать от Санкт-Петербургского вокзала, в Москве, впрочем, как и от Московского в Санкт-Петербурге, – в задумчивости произнёс Михаил Адамович.
– Вы знаете, я продал квартиру в Киеве, и вот еду к жене. Она уже в Выборге.
– Вы везёте с собой деньги!? – испугался Михаил Адамович, деланно махнув на соседа ладонью, будто хотел отмахнуться от неприятной мухи.
– Что вы! Конечно же нет! Я положил их в надёжный банк.
– Разве такие ещё существуют?
– Ну, во всяком случае, один из них.
– Впрочем ваше дело. Не хотите ли выпить? У меня есть потрясающий французский коньяк. Думаю, в ближайшее время вряд ли придётся такой попробовать, – достал из сака бутылку.
– Пожалуй да.
Михаил Адамович, будучи явно запасливым путешественником, тут же вытащил и походные, маленькие рюмочки, обтянутые кожей, с продавленными в ней рисунками, изображающими сцены охоты.
Неспешно открыв бутылку, разлил.
– Пришлось бросить родовое имение на произвол судьбы.
– Понимаю вас, – передал ему рюмку, тут же подняв свою, перебирая в голове варианты тоста.
– За то, чтоб наши потери обернулись приобретениями, – уловив горечь в словах соседа по купе, тут же придумал как успокоить его.
– Пожалуй да, – согласился с ним, выпив содержимое одним глотком.
– Как вам коньячок?
– Не плох. Даром, что французский. Немцы так никогда не научатся.
– Вы немец?
– В каком-то роде.
– Из обрусевших, – скорее утвердительно,