Темный восход. Левиафан. Книга 1. Алексей Фролов
лихорадочно метавшийся зрачок замер и остекленел. Молодой охотник вздохнул, быстро, но плавно извлек окровавленное лезвие из теплой податливой плоти. Взрослый карибу – большая удача, на этой стороне озера Антинэнко таких не видели уже четыре зимы.
Он спрятал нож из кровавого камня в плотные кожаные ножны, на которых были выжжены охранные знаки, и достал обычный костяной. Охотник споро освежевал и разделал тушу, затем побродил по сосеннику, в котором настиг свою добычу, и собрал простенькую волокушу из сухостоя. Он уложил выпотрошенную шкуру на волокушу, поверх набросал сочащееся сукровицей мясо и закрепил все кожаными ремнями. Подсунул под ремни несколько крупных костей карибу и большие красивые рога убитого зверя, из которых выйдет немало нужных и практичных вещей.
Среди рогов ему сразу приглянулась пара небольших отростков, что причудливо переплелись между собой, образуя подобие двух человеческих тел, навеки соединенных переполненными страстью сердцами. Охотник уже решил отнести их трехпалому Нэхайосси, который сотворяет из кости такие вещи, что ни одна дева не в силах отвести взор. Это будет подарок, достойный его возлюбленной Витэшны!
Знай соплеменники мысли молодого охотника, кто-то из них непременно сказал бы, что Кизекочук излишне тонок душой для сына сахема племени, которое среди народа ходинонхсони уже которую зиму признается эталоном воинского искусства. Но такие слова лишь позабавили бы его, ибо никто из племени не умел сравниться с ним во владении копьем, метании ножей или стрельбе из лука. Лучший охотник и первый следопыт к югу от Великих озер, такому и правда можно простить несвойственную его родичам мягкость, особенно если учесть, что Кизекочук уже давно влюблен в Витэшну. Влюблен взаимно и каждый в их племени (даже поцелованная духами безумия старуха Миджиси) понимал это и не смел скрыть искренней улыбки, видя их вместе.
Кизекочук совершил два перехода, прежде чем почувствовал, что ему требуется отдых. Без волокуши он одолел бы шесть или даже семь переходов за вдвое меньший срок, но ценная добыча замедляла его. Он выбрал место в тени исполинской секвойи, почуяв в восточном ветре запах проточной воды. И не ошибся – в двух сулету от секвойи по дну небольшой ложбинки бежал ручей звенящей небесной чистоты.
Молодой охотник, чей путь по Великой земле Ата-ан-сик длился уже восемнадцать зим, зачерпнул воду руками и бросил себе в лицо. Он напился ледяной влаги, обжигавшей язык и небо, затем наполнил кожаную флягу, вернулся к секвойе и стал жевать кукурузную лепешку (хвала О-на-тах, кукуруза в это лето принесла невиданный урожай!).
Он вздохнул, привалившись спиной к прохладной коре, изборожденной вдоль ствола вековыми морщинами, и улыбнулся незримым лесным духам Джо-га-ох, мечтая, как за месяцем Разнотравья (который вот-вот завершится) придет месяц Южного Ветра, а потом наступит месяц Гроз (месяц сурового, но справедливого Хе-но, что живет у озера Эри).
Месяц