Русская религиозно-философская мысль в начале ХХ века. Ирина Воронцова
привело отталкивание от позитивизма и «духовные» поиски. Так, современница Д. Мережковского Л. Щеглова считала, что Д. Мережковским двигали возвышенные мотивы: «Д. Мережковский ищет движения во имя того преображения духа, которого он не видит ни в современной общественности, ни в будущей, построенной на той же духовной основе»[60]. Она же подчеркивала, что Д. Мережковский в своей религиозной философии бунтует против серой обыденщины, «середины», «мещанства», что философская деятельность Мережковского направлена на жажду преображения духа[61]; и сам он, не удовлетворяясь загробной жизнью, ищет воскресения плоти и духа[62].
Кружок Мережковских
Когда весной 1892 г. у жены Д. Мережковского Зинаиды Николаевны Гиппиус было обострение чахотки, раздобыв денег у отца, он увез ее в Ниццу. Там на даче профессора Максима Ковалевского они повстречали студента Петербургского университета Дмитрия Философова, но сближение начнется через несколько лет, когда в Петербурге начнут издавать журнал «Мир искусства» и образуются Религиозно-философские собрания. Бывая на «средах у Дягилева», Д. Мережковский, встречавшийся там с Ф. Сологубом, Н. Минским и В. Розановым, сходится ближе с двоюродным братом С. Дягилева – Дмитрием Владимировичем Философовым, которому в близком будущем предстоит стать третьим в «триумвирате», который решит по-новому «прославить» Святую Троицу.
С. А. Дягилев издавал популярный журнал «Мир искусства», и в нем, задолго до открытия ПРФС (Петербургских религиозно-философских собраний), появляется статья 3. Гиппиус о необходимости таких собраний. Осенью 1899 г. у Дягилевых, не без усилий четы Мережковских, начались первые разговоры о религии, и христианстве в частности. Но «среды» С. Дягилева, где не всегда удавалось говорить «о своем», казались Мережковским слишком узким кругом, Д. Философов явно ускользал из рук, увлекаемый авторитетом брата, мешали собиравшиеся знаменитости (отвлекали внимание от разговоров «о своем») – С. Дягилев, А. Бенуа, Л. Бакст. Их мало интересовал вопрос о «настоящем христианстве», и, по предложению 3. Гиппиус, «триумвират» отделяется для «разговоров только втроем» (Гиппиус). У 3. Гиппиус тогда возникла идея о создании интимного творческого союза, цельного по мысли и действию, пишет С. Савельев. Он считает, что Д. Философов всегда разделял многие мысли ее о «новом религиозном действии» для созидания «нового религиозного сознания», призванного спасти общественную мысль и русскую духовность от оскудения и деградации[63].
«Для начала нашего Главного, – писала 3. Гиппиус Д. Философову, – должно быть трое, которые впоследствии станут тремя в одном. Должно быть переживание настоящей и символической тайны „одного“, „двух“ и „трех“ в одном кружке. Будем надеяться, что, по крайней мере, один из нас сможет вступить в это Начало, в это новое „три“»[64]. «Таким образом, – пишет С. Савельев, – был создан
Там же. С. 14.
Там же. С. 29.
Цит. по: