Эндорфин. Стас Разин

      – Готовься, – сказал он, засовывая в мой рот одну из тряпок.

      Он окунул в склянку иглу на несколько секунд, достал её и полил мою рану той же жидкостью. Это был спирт. Я хотел кричать, но лишь мычание доносилось изо рта моего. Боль была невероятно сильная, зубами своими я сжимал кусок ткани со всей силы, но это не приносило никакого эффекта. Тогда я стал перечислять находящиеся в комнате предметы, дабы сконцентрироваться не на жестокой боли, а на чём-то отдалённом.

      Стол. Кресло. Зеркало. Комод. Склянка. Игла. Нить. Тощий.

      Снова спирт. Снова боль. Снова потеря сознания.

      Очнулся я от уже знакомого тычка под бок.

      – Подъём, – сказал Лебсли.

      Я встал с кровати, на которую меня, видимо, перенёс Тощий. Протерев заспанные, заплаканные и отёкшие глаза, я посмотрел на него со страхом и ожиданием неизвестного.

      – Добро пожаловать в банду, малой, – с ухмылкой рявкнул он.

      – Какую ещё банду? – в шоке спросил я.

      – В банду воров и отступников, – понизил тон Тощий.

      СЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ. ТЕМНЕЕ ТЁМНОГО

      Прошли многие годы с моего знакомства с Тощим. Все эти годы я постигал мастерство воровства в самой его красе. Карманные кражи, взломы домов и воровство драгоценностей у ничтожных жителей Дребугара были неотъемлемой частью моей жизни. Почему я назвал их ничтожными? Всё крайне просто. Они были жалкими, грешными и алчными созданиями, не ведающими ничего, кроме жажды наживы Для меня они были лишь серой массой кошельков, доверху набитых золотом. Они никогда не помогали кому-то, кроме себя. Все их жизненные цели были наполнены корыстью и злобой. Ужасными были не только их действия, но и их желания. Поступки, которые совершали эти люди, повергли бы в шок даже самого отъявленного злодея. Торговцы, располагавшиеся на главных улицах, не впускали внутрь своих магазинов людей, которые выглядели бедно или неухоженно. Охранники просто вышвыривали бедняков на улицу, не забывая ударить их пару раз. Для чего их били? Им это нравилось. Нравилось бить людей, за которых никто не мог вступиться. Нравилось ощущать вседозволенность и власть над слабыми. Эти ощущения были для них самыми сладкими. Однако даже этого было мало. Словно мёд, стекающий по губам, но не попадающий в рот. А потому убийства и насилия заполняли город с приходом ночи. Мрачной. Жестокой. Грешной.