Время дракона. Светлана Сергеевна Лыжина
всему было видно, что правителя удивили эти слова:
– Всё, что находится под государевым приглядом, должно становиться лучше. Разве нет? – спросил Влад.
– Да, господин, но дорога – дело особое. Она подвластна тебе в той же степени, как восход или заход солнца. Ты можешь сколько угодно приглядывать за ними, но это не сделает их ни лучше, ни хуже.
– Восход и заход происходят на небе, а дорога стелется по земле, – заметил государь, – по моей земле…
– …и всё-таки она никому не подвластна, – продолжал твердить боярин. – В этом я убедился много лет назад, когда жил в далёкой стране возле большого города. К главным воротам вела дорога, очень плохая. По ней ездил наместник правителя и всегда ругался, а дорога оставалась плохой.
– Значит, никчёмный был наместник, если никто его не слушал, – сказал Влад.
– Его слушали, – возразил боярин. – Ту дорогу не раз чинили, но она портилась очень быстро.
– Где же находился тот злосчастный путь?
– Где находился? В далёкой стране, – сказал Войко, будто не понимая, о чём спрашивают. – В далёкой стране, где даже сам правитель ездил по ухабам и ничего не мог поделать.
– Что же это был за правитель?
– Очень могущественный человек.
– А где он правил?
– Господин, не всё ли равно?
– Неужели в Турции? – усмехнулся Влад. – Если ты говоришь «много лет назад», значит, вспоминаешь своё рабское житьё. Наверное, ты и сам участвовал в починке турецких дорог?
– Приходилось, – нехотя кивнул Войко. Он избегал воспоминаний об этом житье, а государь не понимал боярина, потому что привык думать о турках благожелательно.
Когда-то Влад тоже жил в Турции, но не как раб, а как знатный пленник. Конечно, он слышал рассказы о турецких жестокостях, но считал эти рассказы преувеличением, ведь некоторые турецкие законы были даже мягче тех, что действовали в христианских странах. К примеру, в Турции за воровство полагалось отрубать руку, а в христианской стране – вздёргивать на виселице.
Кроме того, к самому Владу, пока он оставался пленником, турки относились гостеприимно, а когда пришла пора, то помогли ему стать государем, так что даже необходимость выплачивать дань не портила облик Турции в глазах нынешнего князя. Вдобавок за время пребывания в этой стране Влад успел обзавестись турецкой «женой» и родить двух сыновей. «Трудно думать о турках плохо, если в твоих собственных сыновьях течёт турецкая кровь», – говорил себе румынский правитель. Младшего сына он даже сумел забрать в Румынию и окрестить, а вот старший так и остался некрещёным чертёнком, потому что продолжал жить со своей матерью при турецком дворе. Влад понимал, что этого не изменить – старшего сына турецкий султан не отдаст, как ни проси – и всё же, посещая султанов двор, не чувствовал на себе гнёта, как обычно бывает на чужбине.
Турки – и, прежде всего, султан – считали Влада гостем. Турецкий правитель обязательно приглашал Влада на обед, дарил нечто ценное, тем самым вернув часть дани, а затем расспрашивал