Песня топографа. Ольга Владимировна Нестерова
первого этажа. Из дверей открытой общественной кухни, доносился запах жареного сала и звук шкварчащей на сковороде картошки.
– Раис, – выкрикнула Люда, распахнув дверь комнаты номер 5, – ты еще здесь? Пошли скорей.
В этой комнате, в отличие от других, было две кровати. Такой привилегией – жить вдвоем, а не вчетвером, пользовались две самые уважаемые Петровичем девушки общежития. Это были бухгалтер Раиса и служащая паспортного стола Зинаида.
Зинаида сидела за столом, покрытым клеенкой, и ела бутерброд , запивая чаем. Она экономила деньги на ужинах. Поэтому, не ходила вечером в столовую, как большинство жильцов общаги.
– Врываешься как к себе домой, – сердито крикнула Зинаида, появившейся на пороге комнаты Людмиле, – Стой там. Не хрен пол топтать!
– Еще чего, – презрительно скривилась Люда и демонстративно перешагнула через порог.
Зинаида отложила бутерброд и грозно нахмурила брови.
Казенный стол по центру, был разделен линией, проведенной фломастером по клеенке. Здесь, каждая девушка ела и ставила посуду строго – на своей половине стола. В этой комнате проживали две враждующие женщины – тридцатидвухлетняя Раиса и тридцатипятилетняя Зина. Здесь две женщины вынуждены были разделять одно общее пространство, ограниченное стенами комнаты. Характер каждой успело испортить одиночество. Зина, приходя в свою комнату после работы, все больше раздражалась от того, что в комнате с ней на неприятно близком расстоянии, находится еще одна женщина. И эта женщина имеет свои привычки, издает свои звуки, ест и спит. Да еще и гости к ней ходят!
Зинаида подскочила к порогу и провела школьным мелком поперечную линию на полу.
– На мою дорожку не наступай! – указала она на пеструю ковровую дорожку, которая была проложена от дверей до ее кровати.
– Пошли, Люд, – некогда с ней связываться, сказала Раиса, потянув за руку подругу, лицо которой налилось злостью.
– Вот и идите. Не мешайте людям отдыхать, – махнула рукой Зинаида.
– Лучше, заткнись, Зинк, – угрожающе произнесла Люда, выходя из комнаты. Такие перепалки с Зинкой были для нее привычными.
– Эта Зинка меня бесит, – возмущалась Люда, пока спускались по лестнице.
Подруги вышли из дверей на высокое крыльцо общежития, огражденное деревянными перилами.
– Я пошла в магазин, как договаривались. А ты сиди здесь, меня жди. Раиса сказала это так громко, чтобы услышал Петрович, сидящий на скамейке у входа.
– Девчата, – комендант привстал со своего места, – если вы в магазин, то купите мне пачку сахара. Я потом вам тридцать копеек за него отдам.
– Я куплю вам сахар, Кузьма Петрович, – ответила Раиса. А подруга Люда меня здесь подождет. С вами посидит.
– Хорошо, Раиса Ивановна, – улыбнулся Петрович, разогнав морщины по лицу. Подвинулся, указав Людмиле место на скамейке. Он, как и большинство людей преклонного возраста, был рад любому собеседнику. Он посмотрел на девушку выцветшими голубыми