Моховой агат для Серого. Инга Самойлова
возмущается:
– Ты крестный или посторонний прохожий? Крестника посмотреть не хочешь?
– Внутрь все равно не пропустят, под окнами стоять?
– Значит, не поедешь.
Тяжело вздыхаю, сажусь и начинаю обувь надевать. Агата ждет. Встаю и вижу ее самодовольную улыбку.
– Чему радуешься? – бурчу.
Она окидывает меня взглядом:
– Иногда, ты бываешь очень мил.
– Иногда, – соглашаюсь. – Пойдем.
… В палату нас не пускают: родственники навещали Аврору, а количество посетителей в день было строго ограниченно. Новорожденному и роженице нужно было отдыхать.
– Что и следовало ожидать, – произношу я, когда мы возвращаемся к автомобилю. Мне по-прежнему ужасно хочется спать… Садимся в машину.
– По крайней мере, я попыталась, – заявляет Агата. – Тебе совсем неинтересно?
– Нет. Когда выпишут, тогда и посмотрю.
Агата утыкается в телефон и что-то быстро набирает в мессенджере. Приходит ответ, потом снова тренькает сообщение.
Алферова открывает фото, молча разглядывает, увеличивает на экране:
– Никак не пойму…
– Что там?
Наклоняюсь и вижу фото новорождённого. Сморщенное маленькое создание, волосики черные торчат.
– На кого больше похож? – произносит Агата.
Смотрю на нее, удивляюсь: «Она серьезно?»
С усмешкой поглядываю на фото:
– Вылитый Орлов.
– Почему это?
– Не видишь этот чубчик? И хмурые брови? – перечисляю, а сам забавляюсь. Агата то воспринимает все за чистую монету!
– Ну, не знаю… Возможно. Что, Аврориного ничего нет? – Она переводит взгляд на меня и, видя, что я потешаюсь, бьет по плечу. – Сергеев!
Смеясь, отодвигаюсь и потираю плечо.
– Ты бываешь такой наивной, Агата!
– Не прекратишь, могу и поддать, – предупреждает.
– Ей-богу, пацанка! Хочешь меня напугать?
Дразню, а она тянется меня щипать. Перехватываю руку, притягиваю Агату к себе и начинаю целовать. Она замирает от неожиданности, а потом сладостно отвечает. Сам не замечаю в какой момент, но она уже сидит на моих коленях… Целую, наслаждаюсь ею, вдыхаю ее аромат…
Агата отстраняется первой. Смотрим мне в глаза своими золотисто карими глазами, губы, припухшие от поцелуев, снова так и манят целовать…
– На работу нужно, – напоминает Агата, поглаживая ворот моей рубашки.
– Да, – соглашаюсь и нехотя выпускаю из своих объятий. Агата садится на прежнее место.
Завожу двигатель, потираю глаза. Вот же напасть!
– А может быть, я? – предлагает Агата. Не сразу понимаю, о чем она.
– Хочешь сесть за руль моего спорткара? – усмехаюсь с недоверием.
Она пожимает плечами:
– Почему бы и нет? А ты немного поспал бы, пока едем.
– Сомневаюсь, что смогу уснуть!
Агата раздражается:
– Не хочешь и не надо! Не больно-то хотелось!
– Садись! – срывается с языка резко.
Она с недоверием смотрит.
– Садись, – повторяю спокойно. А мысленно содрогаюсь: «Что.