Кровь богов. Конн Иггульден
и в комнату полезла дикая римская толпа. Неподалеку закричала женщина, но крик ее резко оборвался, словно ей заткнули рот.
– Похоже, мы недооценили Марка Антония, во всяком случае его способность к выживанию, – ответил Гай Кассий прежде всего для того, чтобы разогнать повисшую тишину. – Я бы тоже только порадовался, если бы Марк Антоний стал еще одной трагической жертвой погромщиков, но сейчас он слишком осторожен… да еще его так любят. Есть у меня несколько человек, но в такой ситуации они, скорее, пойдут к нему и расскажут о заговоре, вместо того чтобы исполнить поручение.
Брут фыркнул. На улице опять что-то обрушилось и раздались новые крики, хотя сообщникам показалось, что кричали уже дальше от дома, в котором они находились.
– Пиши бумаги, – устало вздохнул генерал. – Я могу провести год или два, управляя Афинами. Когда эта вонь выветрится из Рима, мы увидимся вновь.
– Можешь в этом не сомневаться, друг мой. Мы прошли слишком долгий путь, чтобы теперь увидеть, как наши труды идут прахом.
Глава 5
Брундизий гудел как растревоженный улей. Солдаты и горожане ни минуты не сидели без дела, в помине не было расслабленности жизни, привычной в столице. В портовом городе все куда-то спешили, перевозя припасы для флота и легионов: бочки с водой, железные гвозди, канаты, парусину, засоленное мясо и тысячи других ценных товаров. Получив разрешение войти в гавань уже чуть ли не в полдень, корабль наконец-то миновал массивные ворота, которые каждое утро открывали команды взмокших рабов.
Когда торговое судно приблизилось к пристани на расстояние двух-трех локтей, матросы бросили канаты на причал, чтобы местные служители подтянули его вплотную, привязав к массивным железным стойкам. С корабля на пристань перекинули широкий деревянный трап. Октавиан и Агриппа прошли по нему первыми, а Меценат остался, чтобы расплатиться с капитаном и проследить за выгрузкой лошадей. Подошли с десяток рабочих, подъехали две пустые телеги, на которые начали переносить доставленные судном ящики и сундуки. Мужчины, купившие право выгрузки на этом участке пристани, теперь брали за это высокую плату. К тому времени, когда лошади покинули корабль, даже Меценат жаловался на продажность и алчность служителей порта, обчистивших его чуть ли не до нитки.
– Места в конюшне не найти не только в городе, но и в тридцати милях от него, – сообщил он друзьям, когда присоединился к ним. – Местные служители говорят, что здесь шесть легионов и офицеры заняли все таверны. Это упрощает поиск человека, с которым ты знаком, Октавиан, зато на поиски жилья понадобится время. Дай мне полдня.
Октавиан Фурин неуверенно кивнул. Он собирался получить аудиенцию у старшего офицера в Брундизии, но, увидев царящий здесь хаос, засомневался в реальности своих планов. С таким количеством солдат и офицеров население города увеличилось в четыре раза, и помощь Мецената требовалась ему, как никогда. Его друг уже нанял гонцов, чтобы те разносили его письма, и они умчались в лабиринт улиц. Не сомневался Октавиан