Души. Александр Титов
а лучше ушёл бы оттуда, пока не поздно. А мужик, наоборот, раскачивал ещё сильнее, будто специально стремился хоть что-то сломать.
– Остановись! – призвал его я.
Опоздал. Под оглушительный визг проституток балкон не выдержал и с грохотом провалился на этаж ниже. Уцелела лишь ветхая ограда, на которой и повис недовольный клиент. Он мгновенно протрезвел, мычал что-то жалобное и отчаянно сучил ногами. Ясно было и ему, и всей толпе зевак, что до падения оставались считаные секунды, а спасения нет и быть не может.
– Я не хочу на это смотреть, – шепнул я водителю.
Тот увлёкся зрелищем и не откликнулся. Пришлось дёрнуть его за рукав и потянуть к подъезду. Смотреть спектакль без билета у меня не было желания.
Уже на лестничной клетке мы услышали, как охнула толпа и что-то шлёпнулось на землю. Водитель тоскливо обернулся. Досадно ему было, что развязки не увидел. А я прислонился к грязно-зелёной стене перевести дыхание и оставил там сочное кровавое пятно.
Поднялись на третий этаж. Каждая ступень давалась всё труднее, а последний пролёт я уже полностью висел на шее водителя и давил боль, стискивая до предела зубы. Перед глазами плыли круги. Может, и темнело, но в тусклом свете закопчённых ламп этого было не разобрать.
Даная распахнула дверь, прежде чем я нажал на звонок.
– Ваня! Сколько я тебе говорила не бродить по притонам!?
Я был уверен, что она меня ждала. Это её главная черта – знать всё заранее. Даже когда в седьмом классе я вручил ей пожухлый букет тюльпанов и пригласил в кино, она рассмеялась. Сказала, что пойдёт, но уже в кинотеатре я встречу свою судьбу. И ведь права оказалась. Катя сидела рядом, и весь сеанс мы проболтали о всякой всячине. Не помню, что за фильм тогда шёл, но никогда не забуду, как экран отражался в её глазах. Как на щеке, на шее её игралось зарево взрывов. Даная не обиделась ни на секунду, но я долгие годы выпрашивал её прощения.
Так же она предсказала и Катину смерть. За месяц до того самого дня она позвонила и через слёзы просила её не лететь в командировку. Отговаривала, как умела, но Катя не согласилась. Либо карьера, либо вера в гадалкины сказки. Так стоял вопрос. И Катя выбор сделала. Кто бы мог её винить? Но я винил. Я слишком хорошо знал Данаю. Даже когда та поселилась в квартале проституток и перестала одеваться, я единственный был уверен в её здравомыслие. И Катю я винил за вечное неверие. Только что могло это изменить?
– Не угадала ты, мать. Не в притоне, а в кафе, – ответил я с ехидной улыбкой.
– Да? – Даная задумалась и между прочим добавила: – Значит, это в другой раз будет.
Я ввалился в квартиру без спроса и не ожидая приглашения. А водитель застыл на месте. Он с открытым ртом рассматривал упругое тело Данаи, и ей это нравилось. Сладкая победа маленького безумия.
– Ты не пригодишься. Иди на кухню, – велела она ему. – Не забудь поздороваться с Зешей. А ты, Ваня, иди в гостиную и раздевайся.
Я прошёл в небольшую комнату с пузатым телевизором и лесом горшочных цветов. Из-за этих джунглей воздух здесь