Зенитчик: Зенитчик. Гвардии зенитчик. Возвращенец. Вадим Полищук
И тут словно порыв ветра прошелестел: сегодня утром немцы прорвали наш фронт на стыке двух армий. Началось.
Сегодня на обед гороховый суп из концентратов и пшенная каша на воде с опостылевшим «машинным» маслом. Выскребая остатки каши из углов крышки, я прикинул, когда нам ждать в гости немецкие «ролики». До фронта сто восемьдесят километров, средний темп наступления немецких танковых групп летом сорок первого около тридцати километров в сутки. Удастся им выдержать его сейчас? Вероятно да, парировать танковые удары немцев наши генералы еще не научились. Опять с колес, не одновременно и не в том направлении плюс господство люфтваффе в воздухе. Хотя танков у нас сейчас много, вероятно, даже больше, чем у немцев. Значит, могут и придержать фрицев на сутки-двое, но окончательно не удержат. Выходит, от шести до восьми дней. А что дает нам это знание? Да ничего! Все равно никто сейчас не поверит в то, что через неделю здесь будут немцы. А через двое-трое суток уже будет поздно пить «боржоми». Остается ждать.
«Воздух!», и буквально тут же «К бою!». Ненавижу фрицев – поесть спокойно не дали. Сами уже, небось, пожрали и даже до нас долететь успели, а то, что до нашей батареи кухня долго добирается, ни с какого бока их не волнует. Дожевывая на ходу, бежим к орудию. Первая волна состоит из двенадцати «хейнкелей», прикрытых истребителями. Наши «ястребки» подняться в воздух опять не успели, и встречать их приходится нам.
– Огонь!
Г-г-г-гах! Г-г-г-гах! Г-г-г-гах! Г-г-г-гах! Черные пятна разрывов ложатся все ближе и ближе к цели. Сейчас, сейчас, еще немного… В дело вступают другие батареи, ковер разрывов становится все гуще, а интервалы между разрывами все короче.
– Воздух над третьим!!!
Мой взгляд рванулся в направлении третьего ориентира. Пара «мессеров», воспользовавшись отсутствием истребительного противодействия, решила «причесать» нашу батарею. Самолеты заходят в атаку с пологого пикирования. В наиболее выгодной позиции для отражения этой атаки оказывается первое орудие первого взвода, ему ее и отбивать, остальные продолжают стрельбу по основной цели. Командир орудия что-то орет расчету. Из-за грохота выстрелов ничего не слышно, я вижу только, как он открывает рот. Орудие рывком разворачивается в направлении опасности, но выстрела нет – заряжающий замер со снарядом в руках, не в силах отвести взгляд от пикирующей смерти. Командир подскакивает к заряжающему и в ухо ему – бац! Этого оказывается достаточно: снаряд тут же оказывается в стволе.
Гах! Бах! Та-та-та! В интервале между залпами одиночный выстрел прозвучал весьма отчетливо. И тут же взрыв – прямое попадание! Один шанс из ста тысяч! Самолет с оторванным крылом потянуло в сторону, он успел пару раз перевернуться вокруг продольной оси, прежде чем плашмя врезался в землю. Отлетело в сторону второе крыло, шлейф черно-оранжевого пламени протянулся за фюзеляжем, двигатель сорвался с моторамы и закувыркался по степи. Красота! Фантастика!
– А-а-а! – в восторге орут все, кто хоть на секунду смог отвлечься и увидеть незабываемое зрелище.
Второе, оторванное снарядом, крыло упало на