Остров Сокровищ. Роберт Льюис Стивенсон
дышал так тяжело, точно взобрался на гору. Он больше не общался со мной, и я думал, что он уже забыл о нашем странном разговоре.
И ещё у него появилась новая неприятная привычка – вынимать кортик и класть подле себя на стол, когда он пил. Но вместе с тем он оставил людей в покое и, казалось, был всецело погружён в свои мысли. Один раз, к нашему величайшему удивлению, он даже стал насвистывать какую-то любовную деревенскую песенку, которую распевал, вероятно, ещё в юности.
В таком положении были дела, когда, день спустя после похорон, около трёх часов пополудни я на минуту остановился в дверях, с грустью вспоминая отца. День был морозный и туманный.
Вдруг я увидел человека, который медленно брёл по дороге. Очевидно, он был слеп, так как ощупывал перед собой дорогу палкой, глаза и нос его закрывала зелёная ширмочка. Он горбился то ли от старости, то ли от слабости, огромный ветхий морской плащ с капюшоном делал его ещё уродливее. Никогда в жизни я не встречал такого страшного на вид человека. Остановившись перед гостиницей, он произнёс нараспев странным и монотонным голосом, обращаясь в пространство:
– Может, какая-нибудь добрая душа скажет несчастному слепому, потерявшему драгоценное зрение, защищая свою родную Англию, где он теперь находится?
– Вы около гостиницы «Адмирала Бенбоу», в бухте Чёрного холма! – отвечал я.
– Я слышу голос, – просипел он, – молодой голос. Можете дать мне руку, мой добрый молодой друг, и ввести меня в дом?
Я протянул руку, и это ужасное, безглазое существо с таким мягким голосом ухватило её, точно клещами. Я так испугался, что попробовал вырвать у него руку, но слепой крепко прижал её к себе.
– А теперь, мальчик, – сказал он, – веди меня к капитану!
– Сэр, – ответил я, – честное слово, я не могу этого сделать!
– И всё-таки сделаешь! – сказал он, насмешливо улыбаясь. – Ты поведёшь меня прямо к нему, или я сломаю тебе руку!
С этими словами он так повернул мою руку, что я вскрикнул от боли.
– Сэр, – сказал я. – Это ради вашего же блага. Капитан всегда держит кортик наготове. Другой джентльмен…
– Поторопись, живо, – прервал он меня, и я никогда прежде не слыхал такого жёсткого, холодного и отвратительного голоса, как у этого слепого. Этот голос подействовал на меня сильнее, чем боль, и я послушно повёл гостя в общую комнату, где за столом, отуманенный ромом, сидел капитан. Слепой сжимал мою руку в своём железном кулаке и опирался на меня всей своей тяжестью, так что я едва мог вести его.
– Когда он увидит меня, крикни: «Я привёл вашего друга, Билли». Если не исполнишь этого, то я сделаю с тобой вот что.
И он сжал мою руку так сильно, что я едва не лишился сознания.
Отворив дверь, дрожащим голосом я произнёс то, что было приказано. Бедный капитан вскинул глаза вверх и в одну секунду протрезвел. При этом его лицо выражало не столько ужас, сколько смертельную боль. Он сделал движение, чтобы подняться, но у него не хватило на это сил.
– Нет, Билли,