Закон забвения. Роберт Харрис
дней как одно размытое бессонное пятно, из которого отложились в уме только некоторые моменты.
Огромная толпа, почти неразличимая, колышется и переговаривается в дождливом сумраке, как большой зверь, ожидая начала суда.
Средневековое судилище организовано как театр: судьи и чиновники восседают под портиком, а зрители стоят под открытым небом.
Насмешки и издевки, которыми встречают цареубийц, пока их партиями по три или четыре человека переводят из камер Ньюгейта в колодец Олд-Бейли.
Обширное собрание знати, рассевшейся на скамьях, чтобы наблюдать за зрелищем: лорд-канцлер, лорд-казначей, казначей королевского двора, лорд-мэр, спикер Палаты общин, два государственных секретаря. А еще люди, служившие Кромвелю: Эннесли, Эшли-Купер, генерал Монк, возведенный теперь в герцоги Албемарлские. Все это были круглоголовые, которые, если бы не милость Божья и не проворство ног, могли бы сами оказаться сейчас под судом.
Судебный секретарь, промокший насквозь, стоит перед скамьей и зачитывает каждому из заключенных обвинительный акт: «Что он, вкупе с прочими, презрев страх Божий и подстрекаемый дьяволом, злокозненно, изменнически и преступно, вопреки присяге верноподданного и велению долга, заседал и осудил покойного суверена нашего, блаженной памяти Карла Первого, а также января в тридцатый день подписал и скрепил печатью приговор о казни Его священного и тишайшего Величества…»
Жалкие попытки обвиняемых избежать вынесения решения через приговор жюри «виновен» или «невиновен», вместо этого подвергнув сомнению законность процедуры; то, как верховный судья и секретарь снова и снова задавали вопрос, перекрикивая протесты заключенных, пока те не вынуждены были отвечать.
Тишина, воцарившаяся, когда смертный приговор королю был представлен суду и зачитан вслух, а затем показан каждому из обвиняемых. То, как они были вынуждены подтвердить – кто покорно, кто с вызовом – подлинность своей подписи и печати. Те остатки воли к сопротивлению, что еще уцелели в них, словно испарились в тот миг. Опустившиеся плечи, поникшие головы. Эти люди уже были покойниками.
Лорд верховный судья возлагает на голову маленький квадрат из черной материи и раз за разом произносит жестокий приговор: «По решению сего суда вы будете возвращены в то место, откуда пришли, а оттуда препровождены к месту казни, где будете повешены за шею, сняты заживо, детородный орган отсечен, внутренности извлечены из тела и сожжены у вас на глазах, голова отрублена, тело четвертовано, и голова и четверти переданы на усмотрение его королевского величества. И да смилуется Господь над вашей душой».
И убийства – самое главное, убийства, – происходившие в течение недели. Инструменты смерти, расставленные на Чаринг-кросс так, чтобы десять цареубийц, которых не помиловали, заменив казнь на пожизненное заключение, видели в свой последний час Банкетный дом, где они предали смерти короля: эшафот с лестницами и раскачивающимися петлями, жаровни с пылающими углями, раскаленные