Уютная Россия. Сладкие плюшки, соленые ушки, земляничные сказки. Юлия Евдокимова
войск хана Батыя в 1238 году.
Дмитриевский собор называют личным храмом Всеволода Большое Гнездо.
Летописи не знают точной даты его постройки. «Созда церковь прекрасну на дворе своем святаго мученика Дмитрия», «постави церковь камену на своем дворе святого Дмитрия, в свое имя», вот и все.
Причем здесь Дмитрий, спросите вы, если речь о Всеволоде? Это имя, которым был крещен князь. Он очень почитал своего святого покровителя, Дмитрия Солунского. В Третьяковской галерее сегодня находится образ Святого XII века, написанный по заказу князя, в образе прослеживаются черты самого Всеволода.
Решив построить собор, князь съездил сам в Солунь (Салоники), привез «гробовую доску» от гроба святого и его «сорочку», как главные реликвии будущего храма. В 1380 г. собор лишился своей главной святыни, гробовая доска по велению князя Дмитрия Донского была перенесена в Московский Успенский собор. В 1838 г. были уничтожены примыкавшие к собору древние галереи и лестничные башни со всходами на хоры, являвшиеся частью дворцового ансамбля.
На рельефах Дмитровского собора и сегодня можно увидеть, как считают историки, и самого Всеволода: на одной из закомар хорошо виден мужчина с ребенком на коленях, это Всеволод с младшим сыном, а старшие сыновья стоят рядом.
Собор можно рассматривать бесконечно, его каменные узоры и сохранившиеся фрески. На фотографиях XIX века он предстоит темным, но насколько же гармонично, благородно смотрится он в белом камне. Я уже писала однажды про собор в Переславле-Залесском, и готова снова повторить эти слова про Дмитриевский собор во Владимире: стены из белого камня настолько просты, строги, что он кажется совершенством. Что ни строй рядом, как ни украшай храмы, все они будут казаться плебеями или нуворишами по сравнению с благородным князем…
Колокольня Успенского собора
На нетронутом белом снежном ковре храм не выглядит белым, как летом, зимним днем проступают сквозь камни века, которые он прожил, тут чуть желтым, там чуть кремовым. Тускнеет золото обновленного купола, присыпанного снегом, но кажется, что именно сейчас, без игры солнца и листвы, собор можно разглядеть во всем великолепии каждой детали.
А жарким летом ты встаешь пораньше, пока звуки еще не нарушают тишину, и садишься на зеленую траву, и слушаешь птиц, и кажется, что вы одни в целом мире, ты и собор. И правильно падают тени, которые исчезнут днем и вернутся лишь перед закатом, и заставляют играть мельчайшими оттенками белый камень. Одним таким утром я в очередной раз подумала, как хорошо быть самостоятельным путешественником, ведь еще чуть-чуть, и группы будут собираться у дверей собора и ждать своей очереди пройти внутрь, и прятаться от солнца под деревьями, и ни одного кадра не получится под солнцем в зените. Ну, разве что из серии «Я на фоне собора и толпы экскурсантов».
А город, дразня и завлекая пассажиров Успенским собором, торжественно возвышающимся на холме, скрывает свои главные сокровища.
Не видно снизу Золотые ворота. Прячется в тени и листве Дмитриевский собор, ждет,