Дневники чудовища. Освобождая души. Кристина Кузикянц
вспомнила слова матери о Тимуре.
– Хочу, очень хочу. Просто сейчас не самое подходящее время для этого.
– Знай, я готов.
Тимур открыл пакетик с сахаром, насыпал его в чашку с кофе, долго размешивал ложечкой и отдал Вере. Затем проделал именно так со своим кофе. Он делал так всегда, будь это обертка от мороженного, бутылка с водой. Сначала ей, а потом себе. А Вере этот жест внимания и заботы очень нравился. Понимая, что разговоры о матери для Веры болезненны, Тимур поменял тему.
– Ты смелая? – спросил Тимур.
– Что ты имеешь в виду?
– Я уверен, ты смелая и боевая. Как насчет прыгнуть с парашютом?
– О, нет! – Вера рассмеялась. – Не настолько.
– Я тоже пока не решаюсь, – улыбнулся Тимур. – Может, начнем с малого? Полетаем вместе в аэротрубе?
– Прикольно! – Ее глаза заблестели. Вера снова себя поправила. – Мне кажется, это более безопасно и интригующе.
– Значит, договорились. В следующий общий выходной летим.
– А ты уже пробовал? – спросила Вера.
– Нет. Для тебя, как и для меня, это будет впервые. Хочу ощутить эти эмоции с тобой.
– Я думала, мы пойдем на Клода Моне?
– Не думал, что тебе будет это интересно.
– Ты так много рассказывал про этого французского художника, что мне стало интересно… Моне – отец импрессионизма. Он прошел долгий путь от насмешек и нищеты до всемирного признания. Обожал свой сад в Живерни, его вдохновляли цветы, пейзажи, но и жен, детей он тоже рисовал. Был дважды женат. Первая жена умерла от туберкулеза, осталось двое сыновей. Вторую он взял с шестью детьми, но она потом тоже умерла. У него была катаракта на обоих глазах, даже после операций он не переставал рисовать. Некоторые его полотна стоят миллиарды, – торопливо говорила Вера. – Его имя стало брендом, в честь него до сих пор называют рестораны, салоны красоты и многое другое.
– Ты так внимательно меня слушала, – смущенно опустив глаза, сказал Тимур. – Значит, решено: пойдем на его выставку тоже.
Он встал, сел рядом с ней на диванчик, обнял ее нежно.
– Лисенок мой внимательный. Лисенок любит слушать, – сказал Тимур, смотря в ее зеленые глаза, поправляя локон волос, выпавший из прически.
Они молча сидели в полной идиллии, их руки и ноги сплелись как ветви деревьев. Только посетители кафе, проходящие в уборную комнату, беспокоили Тимура. Мужчины всех возрастов, рас и мастей, проходя мимо них, не отводили масляных взглядов от Веры. Их даже не смущало, что девушка была не свободна и сидела не одна, они не скрывали своих грязных желаний. Сама Вера почувствовала волнение Тимура. Он больше не мог этого терпеть. Он оплатил счет и молча, спеша, вышел из кафе. Вера поспешила за ним.
– Подожди, ты очень быстро идешь. Что случилось? Я что-то сделала не так?
Он резко остановился. Она поравнялась с ним. Глаза их встретились.
– Я должен… должен знать… Ты моя? – собравшись духом, спросил Тимур.
– Конечно,