Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма. Мори Терри
на дно и раскрыться. Потом оставалось только дождаться, когда крабы заползут на проволоку и начнут щипать привязанную внутри рыбную приманку. Дергаешь за веревку, клетка закрывается, и – привет, ужин! С тех пор многое изменилось. Как и я сам.
Летом 1977-го мне был почти тридцать один год. Девять лет после колледжа я проработал в подразделении компании IBM в округе Вестчестер, расположенном в северном пригороде Нью-Йорка: писал и редактировал тексты для корпоративного журнала. Хорошая, достойная работа, за которую неплохо платили, однако я постоянно ощущал смутное беспокойство – как своенравный ветер, скользящий над землей в погоне за чем-то новым, чем-то бо́льшим.
Сколько себя помню, я вечно искал себя. Порой меня это беспокоило, поскольку я чувствовал, что должен стремиться к некоторому постоянству. Многие мои сверстники обзавелись стабильной должностью и семьей. Довольствовались офисной работой с девяти до пяти. Меня же такое не прельщало. Почему, я бы и сам не смог сказать. Но эта необычная черта характера вскоре подарила мне самый странный, изматывающий и в то же время ценный опыт, что мне довелось когда-либо пережить. В кратчайшие сроки моя жизнь и карьера изменились навсегда.
В IBM я пришел после того, как завязал с газетами Вестчестера. Будучи игроком университетской бейсбольной команды с опытом игры в гольф, футбол и баскетбол, я еще во время учебы устроился на подработку в отдел спортивных репортажей. Работа разочаровала меня в апреле 1968 года, после убийства Мартина Лютера Кинга [16].
Тем вечером я по заданию газеты «Дейли айтем» собирал материалы для статьи о баскетбольном турнире в Порт-Честере, штат Нью-Йорк, и внезапно обнаружил, что два квартала в центре города охвачены беспорядками. На улицах вовсю бушевали пожары, бунтовщики и мародеры. Вынужденные уворачиваться от кирпичей, бутылок и мусора, летящих в них с крыш и из окон многоквартирных домов, полиция и пожарные казались беспомощными. Ту ночь я, едва достигший совершеннолетия, провел с ними на улице, после чего вернулся в редакцию, чтобы написать статью.
«Дейли айтем» тогда была небольшой вечерней газетой, и ночью офис почти всегда пустовал. Поэтому, войдя в полутемное здание, я сделал статью такой, какой я считал нужной.
Беспорядки причинили значительный материальный ущерб и повлекли примерно девятнадцать арестов, не считая пары десятков сопутствующих обвинений. Однако редакторы убили мою историю, переписав ее по-своему, после чего похоронили ее на десятой странице под эффектным, в их понимании, заголовком: «Спорадическое насилие обрушивается на город».
На следующий день я вместе со своей девушкой проехал двадцать миль до Йонкерса только для того, чтобы купить экземпляр газеты, которая не стала печатать мою историю. Потом я провел подругу по улицам, ставшим полем боя, чтобы доказать, что мне ничего не привиделось. Она была потрясена, и мы оба крепко усвоили урок. Я понял правила игры и потому с радостью принял предложение IBM. Позднее вестчестерские газеты перешли в собственность корпорации «Ганнетт», и стандарты журналистики там изменились к лучшему.