Тьма знает. Арнальд Индридасон
руками, тяжело простонал, провел рукой по лысой голове и посмотрел на Конрауда.
– Я на тот ледник и шагу не делал, – прошептал он слабым голосом. – Конрауд, ты это прекращай. Мне ведь уже недолго осталось.
– В то время у тебя был джип.
– У всех были джипы. Не надо со мной так. Конрауд, ты должен был раскрыть это дело. Только посмотри, что ты со мной сделал. Ты меня просто убил. Ведь то, что у меня было – это не жизнь. На меня все смотрят как на убийцу. Все думают, что это я его укокошил. На меня все пялятся, и… вот как ты думаешь, Конрауд, каково это? Как, по-твоему, жить с этим? В этом аду? Ты должен был найти того, кто сделал это. А ты этого не сделал – слабак несчастный! И все вы слабаки. Все до одного! Придурки никчемные!
Конрауд почувствовал, насколько обессилел Хьяльталин, и молча сидел, слушая этот шквал обвинений. Ему было жаль своего собеседника, он понимал, что тому пришлось хлебнуть в жизни горя, начиная с первого раза, когда его задержали по подозрению в убийстве.
– А женщина, у которой ты, по твоим словам, был. Замужняя, которую ты не хотел называть…
– Она не имеет значения.
– Потому что ее и не существовало, – сказал Конрауд. – Почему ты до сих пор придуриваешься? Ты поскандалил с Сигюрвином, угрожал ему, следовал за ним по пятам, выслеживал его, ждал подходящего момента, а потом напал на него у цистерн на Эскьюхлид.
Хьяльталин бросил на него взгляд.
– Ты же сказал, что веришь мне.
Конрауд встал. Он больше не видел смысла в этом разговоре.
– Я сказал, что не уверен до конца. Мне не надо было этого говорить. Тебе не надо было принимать это во внимание. Ты до сих пор единственный подозреваемый. Это не изменилось. И то загадочное бегство тоже не улучшает твоего положения.
– Но ведь ты говорил…
Хьяльтлин неоднократно требовал от Конрауда, чтоб полиция обратила взоры в другую сторону. Полиция считала, что сделала в том смысле достаточно. Все указывало на Хьяльталина. Когда-то после долгого дня Конрауд был усталым и в плохом настроении и высказался так, чтоб Хьяльталин услышал, что, наверно, он невиновен, и, может, полиция просто недостаточно рассмотрела другие возможности. Хьяльталин ухватился за эту фразу.
– Для чего ты позвал меня? – спросил Конрауд. – Тебе же нечего мне сказать. Ты по-прежнему твердишь все одно и то же, как раньше.
– Ты единственный человек, с которым я могу поговорить. Я тебя знаю. Иногда мы беседовали и о других вещах кроме этого проклятого Сигюрвина.
– Это было давно.
– Я думал, мы друзья.
– Это ты неправильно думал.
– Да ну?
– Увы, это так. Никакие мы не друзья, и тебе это известно. Не знаю, что ты пытаешься, но…
Тут он увидел, что Хьяльталин разозлился. Конрауду удалось его задеть.
– Ты… По-твоему, ты чем-то лучше меня? Простейшего дела раскрыть не можешь!
– Давай прекратим. Надеюсь, тебе не слишком плохо, ты поправишься, и… мне очень жаль видеть тебя