«Титаник» и другие корабли. Чарльз Лайтоллер
как корабль оказался в стороне от своего курса от Маврикия до Аделаиды, давало пищу для размышлений.
У него был попутный ветер, и, поскольку у капитана Хейворда не хватало провизии, он особенно старался использовать попутный ветер, но по какой-то неизвестной причине, как он сам говорил: «Я не мог выбросить из головы Сен-Поль, и когда я спустился вниз в тот день (тот, что был до того, как нас подобрали), я не мог заснуть. Вопрос о том, есть ли кто-нибудь на острове, не выходил у меня из головы, возможно, отчасти из-за того, что я однажды уже подбирал там команду. Наконец, отчаявшись, я поднялся на палубу и отдал приказ изменить курс на Сен-Поль, после чего спустился вниз и без всяких дальнейших хлопот задремал». Позже, уже на палубе, он подумал: «Как жаль терять этот чудесный попутный ветер», потому что, стоя далеко к югу от острова Сен-Поль, он терял драгоценное время. «Что-ж, я передумал и снова взял курс на мыс Левин».
– В ту ночь, когда я спустился вниз, это было всего лишь повторением моих дневных неудачных попыток заснуть, и, короче говоря, мне просто пришлось подняться на палубу и изменить курс снова на Сен-Поль.
– Конечно, эта суматоха заставила весь экипаж насторожиться, и когда мы наконец увидели остров, почти все были начеку. Именно от человека, работавшего на фок-мачте, – продолжал капитан Хейворд, – мы получили первое известие о вас, когда он окликнул палубу и сказал, что видит сигнал. Через несколько минут мы увидели ваш костер и, наконец, лодку, и вот вы здесь, и я очень рад вас видеть.
Хорошо, что капитан Хейворд взял нас и накормил, потому что за двадцать два дня мы ни разу не видели корабля, идущего оттуда в Аделаиду. Полфунта хлеба, полфунта мяса и чистый, настоящий, нерафинированный сахар, который мы могли есть столько, сколько захотим.
До этого, если бы кто-нибудь спросил меня в возрасте шестнадцати лет, могу ли я жить на сахаре, я, несомненно, сказал бы: «Дайте мне шанс», но, как мы вскоре выяснили, это невозможно.
Мы прибыли в Аделаиду обычной сворой пугал; чистокровные охотники за кольцами, что на корабельном языке означает, что мы были способны пролезть через любой довольно большой рым-болт на палубе.
Из Семафора наша слава обгоняла нас, и когда «Куронг» причалил, причал был плотно набит толпами тех гостеприимных австралийцев, которые во время нашего пребывания здесь делали все возможное,