Хроники Бальтазара. Том 3. Влад Волков
еда – залог простого человеческого счастья. Как ощущался вкус, текстура, хруст печёной картошки и малосольного огурца на закуску душистого пенного пива, тёмного и насыщенного, вероятнее всего из Бримстоуна, как ближайшего крупного города в башне-замку, откуда могли что-либо поставлять.
– Так что, любезная, не похищал вас этот человек, выходит? – откинувшись в этот раз уже действительно на спинку стула, протирая пальцы от жира над тарелкой, преисполненной птичьих костей, проговорил лорд Кроненгард, бросив свой фиолетовый взор на беременную златовласку по левую сторону стола.
– Ни в коем случае, милорд! – взволнованно наклонилась та вперёд и схватила его за руку. – Я сбежала сама с ним. От участи быть выданной по расчёту, от жизни, где женщин ни во что не ставят. Кацуми, как ты терпишь этот мужской мир?! – поглядела она на рыжую советницу принцессы.
– Ой, и не спрашивай, кручусь, как белка в колесе. Хочешь в Дайконе чего-то достичь, научись ставить их на место и преподносить себя так, чтобы слушали и уважали. И всё равно они всерьёз не воспримут. Скажут: мол, знай своё место и не вмешивайся, мы сами всё знаем, всё умеем. Мужики одним словом, – закатывала Кацуми глаза, словно у них чисто женская беседа, а Бальтазара и Дельвига рядом нет. – Если ты дочь, значит, ты должна почитать власть отца. Мы рождаемся рабынями. Они думают, это у нас в крови. Так и воспитывают: навыки шитья, готовки, стирки… Даже рикшу тягать и то не дают, профессии строго разделены на мужские и женские, не так уж часто пересекаясь в общие для всех.
– Да уж, тебе вот повезло, нашла себе местечко, и отца такого, как у меня, у тебя нет, – вздыхала Оясунэ. – Что ни делаю, ему не нравится. Хотела научиться вязать, он говорит: зачем? Привезут лучшие шелка, бархат, меха. Платья, кофточки, накидки, юкаты. Хочу научиться читать, он говорит: зачем? Забьёшь голову чужими проблемами и трагедиями. И так на всё. Для музыки, мол, есть теньши и менестрели, можно даже Нип открыть для странствующих музыкантов, если я захочу, чтобы концерты давали. Но это же всё не то! Я же хочу сама! – глядела она на свою знакомую в попытках найти поддержу.
– Ну, а тут, смотрю, спицами что-то вяжешь, рукодельничаешь, – улыбнулась Кацуми.
– Да, есть немного. Строгаю, из дерева слонов и свинок получилось вырезать. Вот дитё родится, чуть подрастёт, будет играться. Я ещё отшлифую всё, чтобы гладкие были, заноз на наставили. Технику потренирую. Готовлю здесь много. Не сейчас, правда. Дельвиг не даёт, – косилась Оясунэ на супруга.
– Да куда ей напрягаться! Вот-вот дитё на свет появится! Меньше волнения, меньше напряжения, покой и отдых. Что я, картошки в суп нарубить не смогу?! – говорил тот. – Всё могу, и то, и это, и простыни развесить в саду меж деревьев, и ковры выбить, и суп сварить!
– Но читать так и не научились? – отчего-то спросил некромант.
– Что поделать, у нас тут и не библиотека, – вздохнула светловолосая женщина. – Без книг хватает разглядывания сюжетных узоров на гобеленах, шторах и коврах. Здесь на этажах