Ваш покорный слуга кот. Сосэки Нацумэ
же там случилось? – сразу загорелся Мэйтэй. Им руководило не сочувствие к хозяйке, а обыкновенное любопытство.
– В общем, в древнем Риме был царь Тарукин…
– Тарукин? Гм, странно.
– У, очень они трудные, эти иностранные имена, никак не могу запомнить. Во всяком случае, он, кажется, был седьмым.
– Седьмой Тарукин… очень странно. Так что же случилось с этим седьмым Тарукином?
– И вы смеетесь надо мной… Возьмите и объясните сами, если знаете, злой вы человек, – напустилась хозяйка на Мэйтэя.
– С чего вы взяли, что я смеюсь над вами; я не способен на такие вещи. Просто мне показалось, что седьмой Тарукин звучит не совсем обычно… Постойте, седьмой римский царь… э-э, как его… точно не помню, но, кажется, это был Тарквиний Гордый. Ну, да неважно… Так что же случилось с этим царем?
– Как-то к нему пришла женщина с девятью книгами и предложила купить их у нее.
– Так, так.
– «За сколько же ты их продаешь?» – спросил царь. Та назвала очень высокую цену. «Это слишком дорого, – сказал царь, – может, уступишь немного?» Женщина тут же взяла три книги и бросила их в огонь.
– Это она зря.
– А в книгах тех были написаны не то предсказания, не то еще что-то, чего нигде больше нельзя было найти.
– Ой, ой, ой.
– Царь подумал: «Раз из девяти книг теперь осталось только шесть, то и цена, наверное, меньше стала», – и спросил: «Сколько же ты просишь за шесть книг?» Женщина назвала прежнюю цифру и не хотела уступить ни мона[50]. «Это же грабеж!» – возмутился царь, но желание приобрести эти книги, видно, не покидало царя, и он спросил: «А за сколько ты продашь три книги?» – «За ту же цену, что и все девять». Из девяти книг осталось шесть, потом только три, а цена не уменьшилась ни на рин. «Чего доброго, и последние три окажутся в огне», – подумал царь, перестал торговаться и, заплатив большие деньги, купил уцелевшие от сожжения книги… «Ну, надеюсь, ты поняла теперь, что значат книги», – старался всеми силами объяснить муж, но мне по-прежнему невдомек, в чем их ценность.
Изложив свою точку зрения, хозяйка дала понять Мэйтэю, что ждет от него вразумительного ответа. Однако тут даже Мэйтэй, видимо, оказался в тупике. Он вытащил из рукава кимоно носовой платок и принялся дразнить меня, потом, словно надумав что-то, воскликнул:
– Однако, хозяюшка! Ведь его только потому и считают ученым, что он без разбору покупает книги и загромоздил ими весь дом. Недавно о Кусями-куне писали в одном литературном журнале.
– Правда? – Хозяйка подалась всем телом вперед. Наверное, муж ей все-таки не совсем безразличен, если ее интересует, что о нем говорят. – И что же там писали?
– Немного, всего несколько строчек. Что Кусями-кун пишет так, как будто облака плывут по небу, как будто река катит свои воды.
Хозяйка радостно заулыбалась.
– И только?
– Дальше было вот что: «Только подумаешь, что вот-вот доберешься до истины, как вдруг все исчезает и растворяется в тумане».
Лицо у хозяйки
Мон – старинная мелкая монета, достоинством в 1/10 сэны.