Иерусалим. Сельма Лагерлёф
тем более учитель прекрасно знал, о чем хочет поговорить Карин. Он внимательно посмотрел на упорно молчащего мальчика. Еще маленький, если и старше Гертруд, то ненамного. Личико детское, но чересчур уж серьезный, как маленький старичок. И черты лица – сразу можно догадаться, из какого он рода.
– Думаю, Карин привела ученика, – улыбнулся учитель.
– Это мой брат. Ингмар Ингмарссон.
– Маловат для такого имени.
– Слишком рано отец нас покинул, – вздохнула Карин.
– Что верно, то верно. – Учитель погрустнел, и жена его тоже сделала скорбную мину.
– Ингмар учится в городской школе в Фалуне. Оттого-то и не приходил раньше к господину учителю.
– А что же, разве он не собирается там продолжать?
Карин на вопрос не ответила. Потупилась, опять вздохнула и сообщила:
– Говорят, очень хорошо он читает.
– Еще бы… только боюсь, мало чему могу его научить. Наверняка ученее меня.
– Что вы такое говорите, господин учитель! Вы наверняка знаете в сто раз больше. Он же еще маленький.
Снова, в который уже раз, наступило молчание.
– Да… тут вот еще что. Я не только про уроки. Думала спросить: не мог бы Ингмар у вас пожить?
Учитель и его жена поглядели друг на друга и не смогли скрыть удивления.
– Мы же тесно живем, – после паузы сказал Сторм.
– Могу расплатиться маслом и молоком. И яйцами…
– Ну, вообще-то…
– Большую услугу окажете, – вежливо перебила ее Карин.
Матушка Стина сразу поняла: вряд ли молодая богатая женщина ни с того ни с сего явилась бы с такой странной просьбой. Что-то не то. Что-то ее припекло. Но не расспрашивать же…
– Карин вовсе не нужно беспокоиться. Для Ингмарссонов сделаем все, что можем.
– Спасибо.
Матушка Стина и Карин остались обсуждать практические детали, а Сторм взял Ингмара за руку, повел в класс и посадил рядом с Гертруд.
За весь первый день мальчик не произнес ни слова.
Тимс Хальвор целую неделю даже близко к школе не подходил, будто боялся опять встретиться с Карин. Но как-то в дождливый день, когда за все утро в лавке не появился ни один покупатель, даже в окно никто не заглянул, Хальвор впал в уныние. Никуда я не гожусь, никто меня не уважает, решил он. И начал бередить свои душевные раны. С тех пор как Карин ему отказала, самоедство вошло в привычку. Травил себя и так и эдак, окончательно загрустил и надумал пойти к матушке Стине. Тоска одолела – а когда одолевает тоска, нет ничего лучше, чем поговорить с добрым и веселым человеком.
Запер пустую лавку, застегнул пиджак на все пуговицы и пошел в школу, не обращая внимания на ветер и колючий дождь.
Сам бы не мог объяснить почему – как только переступил порог школы, сразу поднялось настроение. Собирался было скоро уйти, но так и не сумел себя заставить. Беседовал с матушкой Стиной, пока не прозвенел колокольчик на перемену и не появились учитель Сторм и двое детей.
Хальвор встал