За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали. Джон Скотт
которые предпринимались для обучения и подготовки квалифицированных специалистов. В Магнитогорске это выразилось в том, что в рамках общего бюджета строительства было предусмотрено израсходовать почти сто миллионов рублей на подготовку квалифицированных рабочих. Данная сумма изначально рассматривалась в бюджете и была внесена в него как одна из статей капиталовложений наряду с такой же суммой, отпущенной на доменное оборудование.
Создание советской интеллигенции повлекло за собой еще более значительные последствия, чем затраты миллионов рублей на образование. Разница в зарплате, увеличившийся разрыв между зарплатой квалифицированных и неквалифицированных, с образованием и без образования работников в значительной степени были попыткой стимулировать желание учиться. Подобные действия помогали преодолеть летаргию, традиционную медлительность, неповоротливость и лень русского крестьянства. Население (и особенно крестьян) необходимо было увлечь учебой. В какой-то степени интерес уже пробудился – он возник как ответная реакция на длившееся веками лишение доступа к образованию и как результат природной любознательности, присущей любому человеческому существу. Но требовался и дополнительный стимул. Если бы зарплата пастушонка и инженера была одинаковой, большинство крестьян продолжали бы пасти свои стада и никогда не побеспокоили бы Ньютона и Декарта.
В 1933 году разница в зарплате была приблизительно следующей: средняя ежемесячная зарплата неквалифицированного рабочего Магнитогорска составляла что-то около 100 рублей; ученика квалифицированного рабочего – 200; квалифицированного рабочего – 300; инженера, не имеющего опыта работы – от 400 до 500; инженера со стажем – от 600 до 800; управляющих, директоров и т. п. – от 800 до 3000 рублей. Такая резкая дифференциация плюс отсутствие безработицы, а значит, уверенность в том, что можно без труда устроиться по любой освоенной специальности, еще более увеличивали и стимулировали интеллектуальную любознательность людей. Благодаря этим двум факторам была создана основная масса учащихся, занимавшихся в магнитогорских вечерних учебных заведениях в 1933 году; все эти люди работали по восемь, десять и даже двенадцать часов на производстве в самых суровых условиях, а потом приходили вечером учиться, иногда на пустой желудок, сидели на деревянных скамьях без спинки в комнате, где было так холодно, что пар, идущий от дыхания, виден был на расстоянии ярда, и изучали математику в течение четырех часов не прерываясь. Конечно, не все удавалось усвоить. Подготовка была недостаточной, а условия слишком плохими. Тем не менее Коля, проучившись два года в техникуме, мог сконструировать стропильную ферму, рассчитать объемы, площади и многое другое. Более того, он знал из своего личного опыта конкретное практическое применение всего, что он изучал.
Коля и я спускались вниз по холму, направляясь к школе. Было холодно, ветер покусывал нас за щеки, и через пять минут влага от нашего дыхания заледенела на бровях и ресницах. Мы шли