Меч королей. Рик Янси
«правый дог», а на самом деле он имел в виду «правый хог»[2]. Одна-единственная буква все изменила и послала Барри на поле, где он теперь лежал и корчился от боли.
Тренер Харви рванул к нам со скамейки запасных, сжимая губищами серебряный свисток и чередуя трели с истеричными воплями.
– Кропп! – (Чик-чирик!) – Кропп! – (Чик-чирик!) – Кропп!
– Простите, тренер, – сказал я ему. – Я услышал «дог», а не «хог».
– Дог вместо хог? – Тренер глянул на корчившегося Барри, но корпусом остался развернутым ко мне. – Ланкастер! Ты цел?
– Я в порядке, тренер, – задыхаясь, ответил Барри.
Но по-моему, он был совсем не в порядке – лицо у него стало белым, как метки на поле.
– Какая была команда, Кропп? – гавкнул тренер Харви.
– Э-э… правый дог?
– Дог! Дог! Ты решил, что хог – это дог? Как дог может быть хогом, Кропп? Ну? Отвечай!
К этому моменту нас окружила вся команда. Ребята стояли, как зеваки на месте страшной аварии.
Тренер Харви размахнулся и хлопнул меня ладонью по шлему.
– Ты что, малой?
Он хлопнул снова и дальше сопровождал плюхами каждый вопрос.
– Ты тупой?
Плюха.
– Ты тупой, Кропп?
Плюха.
– Ты тормоз, Кропп? В этом все дело?
Две плюхи.
– Нет, сэр, я не такой.
– Какой – «не такой»?
– Я не тупой, сэр.
– Ты уверен, что не тупой, Кропп? Потому что ты ведешь себя как тупой. Играешь как тупой. Ты даже говоришь как тупой. Так ты точно уверен, что не тупой?
Плюха, плюха, плюха.
– Да, сэр, я знаю, что не тупой!
Тренер снова заехал мне по шлему.
Я взвыл:
– Моя мама проверила мой ай-кью, и я не тупой! Сэр!
Тут ребята взорвались от смеха. И они смеялись надо мной еще три недели подряд. Я постоянно слышал: «Мама проверила мой ай-кью, и я не тупой!» И это звучало не только в раздевалке, а разошлось по всей школе. Незнакомые пацаны проходили мимо меня в коридоре и, кривляясь, пищали: «Мама проверила мой ай-кью, и я не тупой!» Это был кошмар.
Вечером после той тренировки дядя Фаррел спросил, как все прошло.
– Я больше не хочу играть в футбол, – сказал я.
– Ты будешь играть в футбол, Альфред.
– Дело не только во мне, дядя Фаррел. Другие тоже могут пострадать.
– Ты будешь играть в футбол, – повторил дядя. – Иначе не получишь права.
– Я не вижу в этом никакого смысла, – возразил я. – Что ужасного, если я не буду играть в футбол? По-моему, глупо думать, что раз я большой, то должен играть в футбол.
– Ладно, Альфред, – произнес дядя, – тогда сам скажи, чем ты хочешь заниматься. Может быть, пойдешь в духовой оркестр?
– Я не играю ни на одном музыкальном инструменте.
– Это оркестр средней школы,