Кладбище домашних животных. Стивен Кинг
понравилась и Рэчел, и скоро они закрепили свою дружбу обменом рецептами, как дети меняются фантиками. Норма одарила ее яблочным пирогом в глубоком блюде, а Рэчел научила ее готовить бефстроганов. Норма подружилась и с детьми Кридов, особенно с Элли, и отметила, что девочка обладает «настоящей старинной красотой». Луис сказал Рэчел вечером в постели: «Странно, что она не назвала ее «лапочкой», как того енота». Рэчел рассмеялась так, что разбудила Гэджа за стенкой.
Пришло время отправляться в садик. Луис, который уже хорошо ориентировался в своем лазарете и в его порядках, взял выходной (лазарет был абсолютно пуст; последний больной, студент, сломавший ногу на ступеньках, выписался неделю назад). Он стоял на лужайке рядом с Рэчел, держащей на руках Гэджа, глядя, как большой желтый автобус сворачивает с дороги и останавливается возле их дома. Передняя дверь открылась, оттуда в мягкий сентябрьский воздух вылился гвалт множества ребячьих голосов.
Элли странно, страдальчески оглянулась на родителей, будто просила их как-то вмешаться, но их лица показали ей, что уже поздно, и все, что далее последует, просто неизбежно – как развитие артрита Нормы Крэндалл. Она отвернулась и вошла в автобус. Двери сомкнулись с драконьим хрипом. Автобус отъехал. Рэчел заплакала.
– Ну не надо, ради Бога, – сказал Луис, хотя сам сдерживался из последних сил. – Это же только на полдня.
– И этого достаточно, – ответила Рэчел и заплакала еще сильнее. Луис обнял ее, и Гэдж с комфортом вытянулся на руках обоих родителей. Когда Рэчел плакала, Гэдж обычно тоже не молчал. Но не в этот раз. «Мы ведь в полной его власти, – подумал Луис, – и он это знает».
Они с трепетом ждали возвращения Элли, выпив немало кофе и рассуждая о том, с каким настроением она вернется. Луис ушел в заднюю комнату, где собирался устроить свой кабинет, и сидел там, лениво вороша бумаги, но ничего серьезного не делая. Рэчел до абсурда рано начала готовить ленч.
Когда в четверть одиннадцатого зазвонил телефон, Рэчел схватила трубку и выдохнула «Алло?», прежде чем раздался второй звонок. Луис возник в двери, ведущей из кабинета на кухню, уверенный в том, что звонит учитель Элли, чтобы сообщить, что девочка им не подходит, желудок публичного образования не может ее переварить. Но это оказалась Норма Крэндалл, она сообщила, что Джуд снял остаток кукурузы, и они могут ею поделиться. Луис вышел из дома с большой сумкой и попенял Джуду, что тот не позвал его на помощь.
– А, она все равно дерьмовая, – сказал Джуд.
– Будь любезен не выражаться так, пока я не уйду, – вмешалась Норма. Она вышла на крыльцо с холодным чаем на старинном подносе.
– Прости, дорогая.
– Без вас он не очень-то извиняется, – сказала Норма Луису и присела, поморщившись от боли.
– Видел, как Элли уезжала на автобусе, – сказал Джуд, закуривая «Честерфилд».
– Все будет нормально, – сказала Норма. – Почти всегда так и бывает.
«Почти», –