Егерь. Виталий Сергеевич Козлов
версты.
Неужели возвращаться,
Нельзя дождаться мне весны!
Весной проснутся буры мишки,
Исхудавши, голодны!
Не поможет и ружьишко,
Они Хозяева Тайги!»
Понял дед, что не успеет
Уже вернуться дотемна,
Но бросить всё он не посмеет,
Коль взялся, делай до конца!
Конец пути давался тяжко,
Не мог дед мысли все унять.
Ноги сами не шагали,
Их приходилось заставлять.
Вдруг пробежала дрожь по коже
От визга Соньки из Тайги!
Лай её был безнадёжен,
У деда сжалось всё в груди.
От страха он прибавил ходу,
Сбросил ранец с плеч своих.
И с ружьём над головою
Сквозь снег бежал, как будто плыл.
«Прости меня, родная Соня,
Что волкам тебя отдал»,
– Шептал старик всё огорчённо,
Пока сугробы разгребал.
За час примерно до заката
Добрался Витя к той избе.
В момент забыл он об утрате:
Свеча горела на окне!
Дыханье в тот момент же сбилось,
Со страху егерь в снег присел.
Сердце так заколотилось,
Что до ушей весь побледнел!
«Откуда там гореть бы свечке?
Ведь дом заброшен навсегда!
И следов нет на крылечке,
Не прожить в ней в холода!»
Как мальчишка дед затрусил,
От страха словно охмелел.
Приглядевшись, взгляд свой сузил,
В окне он спину разглядел.
Та спина была мужская,
А кожа в рваных лоскутах.
На ней разорвана пижама,
Висела, словно лишь на швах.
«Что за Бес со мной творится?
Явью вижу? Может, сплю?
Своим глазам уже не верю,
Чертовщина, зуб даю!»
Хоть дыхание в зобу спёрло,
Но пополз к окну старик.
Страх внутри переборол он,
Не верил Витя в неживых.
Пока крался старик к хате,
Вдруг он понял: уж темно!
И нет ему пути обратно,
Ночь пробыть тут суждено!
Витя встал у края дома
И боком посмотрел в окно.
Понял, что давно знакомо
В углу лежащее тряпьё.
Он разглядел там свою шапку,
Своё длинное пальто!
И как-то резко поневоле
Заглянул он за стекло.
Сидит мужик к нему спиною,
От рваных ран видно нутро.
Кожа светит синевою,
И погрызено бедро.
Навис мужик над собачонкой
И вправляет ей ребро.
Признал в ней егерь суку-Соньку,
Да взгляд как мутное стекло!
Собака голову подняла
И посмотрела на стекло.
Через миг в окне стояло
Точь-в-точь что Витино лицо!
Но лицо то было белым,
В глазах кружился серый дым,
Рот был рваным, очерствелым,
Лишь нос, похоже, был свиным!
Егерь начал заикаться,
Попятился назад, крестясь,
В своём пальто он заплутался
И