Кипрские частушки. Андрей Иванович Аносов
и готовлюсь к встрече нового дня на греческом Кипре. Что здесь сразу приятно бросается в глаза, так это полное отсутствие фальшивых елейно-сахарных, как в Греции, приветствий типа: «ти кАнэтэ», «калА исистЭ» и прочего. Да, киприоты более конкретные ребята. На нас, русских, похожи. У меня осталась какая-то мелочь в кармане, дома краюха серого хлеба и в кране питьевая вода. Кстати, вернувшись вчера в отель, я обнаружил, что номер в моё отсутствие немного почужел. Оказалось, что в нём действительно проводилась уборка, а заодно поменяли всё постельное бельё. Тоже мелочь, но приятная. Привычно миновав фойе-предбанник, я из спасительной прохлады вновь прыгаю в городскую парилку, там горячий воздух словно песок трётся об кожу и небо настолько бело от солнца, что на него совершенно невозможно смотреть без солнцезащитных очков. Кажется, не рассчитывая более на скорое решение проблем с едой, мой организм затаился внутри и только редкие капельки пота, скатываясь со спины в трусняк, свидетельствовали о том, что я ещё жив. Иду, время от времени промакиваю пот, тыльной стороной ладони прижимая футболку к спине. Замечаю, что в теле появилась странная лёгкость. С волей-то у меня всё в порядке, вот только сердце на сухую бешено колотится в груди, оно единственное является причиной моего беспокойства, где гарантии, что его не «заест» в тахикардическом захлёбе? А Ларнака уже с утра пульсирует людьми и всевозможными движущимися механизмами. Не без гари. Воздуха и так не хватает, а тут… Особенно мне досаждают ревущие мотобайки и вонючие скунсы-скутеры. Они тут буквально везде. Тротуары тоже настолько узкие, что не разойтись. Зачастую, чтобы пропустить встречных пешеходов, люди вынуждены сами вплотную прижиматься к стенам домов, или рискуя ногой угодить под колесо, неловко срываться ступнёй с бордюра на проезжую часть. И всё это называется активный отдых? Лично у меня другая проблема: я уже давно сломал себе шею, пытаясь не обращать внимания на шашлычные, сувлачные и прочие иные вкусные заведения, которые по определению присутствуют здесь на каждом шагу. В самом городе работы ни-ка-кой, кроме той, на которую я себя сам пока устроил, то есть, это поиск и ещё раз поиск. В смысле халявной работы Ларнака действительно вся обрита наголо и обильно полита оливковым маслом. Ещё меня нервируют богатые европейские туристы, эти бесцельно шлындают туда-сюда пресыщенными толпами. Вялые, сытые, ухоженные, в шортах, в бикини, красные от ожогов, худые и толстые, коротыши, длинные как палки, всё это иностранное кубло было явлено моему ошалевшему взору не иначе, как классовый антагонизм. Кажется, я вконец озверел от всего этого. Но это и так же может означать, что во мне вот-вот откроется второе дыхание. Мне, как бывшему лыжнику, хорошо знакома ситуация, когда печень переключается на последний сахарок. Следуя от примитивного к более сложному, идти я стараюсь так, чтобы не слишком отклоняться от паралии. Но и город тоже не промах, благодаря его меркантильным отмашкам, очутиться «поближе к кухне и подальше