Мой любимый вожатый. Таня Свон
стягивая с себя синюю бойцовку с множеством цветастых нашивок. Только тогда я догадалась, что «мило» беседую с вожатым.
От мысли, что этот колючий тип каждый день с утра до ночи проводит с ребятней, стало немного грустно. Меня передернуло, едва представила, что ощущают несчастные дети, ежедневно любуясь кислым лицом вожатого. А ведь им вместе с ним еще и номера для праздников ставить, готовиться к мероприятиям и вообще три недели как-то сосуществовать…
Руководил бы он старшим отрядом, уверена, у парня была бы толпа фанаток-школьниц. Светло-русые волосы на затылке и висках подстрижены чуть короче остальной длины. Фигура такая, что на календарь с пожарными его бы взяли вне конкуренции. И лицом вожатый неплохо вышел… Жаль только, что улыбаться этот репейник не умеет. Но так даже лучше – девочки-подростки любят хмурых мальчиков и частенько не прочь вместе с ними покататься на эмоциональных качелях.
– Прикройся, – парень бросил мне бойцовку так неожиданно, что едва успела ее поймать.
Вопросительно выгнула бровь, но вожатый на меня уже не смотрел. Я проводила его взглядом, наблюдая, как он возвращается к своему отряду младшеклассников.
Отвернувшись, я все-таки надела его бойцовку и застегнула под горло. На мне легкая куртка повисла мешком, спускаясь аж до середины бедра. Рукава тоже оказались не по размеру. Однако меня это не смутило.
Главное, что мой вид вызывающим теперь назвать точно нельзя. Идиотским? Может быть. Но какая уже разница? А из двух зол предпочту выбрать помощь грубияна и чужую одежду, нежели светить фигурой перед тысячами людей…
Перед тем как окончательно погрузиться в работу, я последний раз бросила взгляд на вожатого. Он, подбадривая свой отряд и широко улыбаясь, прыгал под музыку в проходе несколькими рядами выше. Ребята повторяли за парнем все танцевальные движения, а я пару секунд пребывала в полном ступоре.
Это точно один и тот же человек?
Глава 3
– Смольная Яна, это фиаско.
Надежда Викторовна поймала меня в холле медиацентра и неодобрительно скрестила руки на груди. Ее глаза нехорошо сверкали из-под низко опущенных бровей, а губы кривились от плохо сдерживаемого гнева.
В холле начала собираться толпа. Мероприятие закончилось, и в штаб фотографы всех комплексов вернулись почти одновременно. Я рассчитывала возвратиться одной из первых – подгоняла вечерняя прохлада, которая в сырой одежде ощущалась особенно гадко.
Но меня опередила Надежда Викторовна, которая явно ждала нашей встречи.
– Я в ужасе, – очень тихо вымолвила руководительница, и от ее дрогнувшего голоса по телу прокатилась волна стыда. – Перечислить твои грехи или сама все понимаешь?
Другие работники смотрели на мою казнь, даже не пытаясь скрыть интерес. Они перешептывались, и в шелесте новых голосов я отчетливо разобрала:
– Новенькая.
Я понуро уронила голову, стараясь ни на кого не смотреть. Выпрямила руки, чтобы рукава чужой бойцовки, которую