Фрагменты сожалений. Сергей Блейк
рвотном позыве, который Александр, однако, благополучно сдержал.
Погода в его отсутствие заметно ухудшилась. Посерело небо, усилился ветер, уже не было видно солнца. Да и птицы, по всей видимости, недовольные такой переменой погоды, куда-то улетели, наверняка готовые укрыться от предстоящего дождя, – а дождь при таком раскладе не мог не хлынуть.
И вот Александр смотрит в небо – а глаза словно бы посерели под стать его цвету – и думает: «Разве хоть кто-нибудь из людей в буквальном смысле переживает заново худшие моменты своей жизни? Разве такое вообще должно происходить? Может, кто-то играет со мной? Кто? Я без моего же ведома стал частью чьего-то эксперимента? Или это проделки дьявола за мои грехи? А может, такой сон? Может, на самом деле я в коме? Или, как Олег, попал в аварию, а все, что вижу и чувствую сейчас, – галлюцинации, и так мой мозг доживает последние секунды? Но что еще я должен вспомнить, чтобы освободиться? И освобожусь ли вообще?»
От бессилия и нарастающей злобы Александр стиснул зубы и с силой ударил кулаком по днищу посудины. Ему хотелось кричать, чтобы вернули недостающие обрывки памяти, дабы не пришлось их видеть, ведь они, если следовать закономерности, еще хуже, еще тяжелее, – хотя куда, казалось бы, еще хуже? – да только кому и на кого кричать, к кому взывать? Кто ответственен за все это, за его страдания? Видимо, оставалось разве что следовать негласным правилам, и каков будет итог – ведомо одним лишь наблюдателям. Если, конечно, таковые имелись.
«К черту вас, – подумал Александр. – Если вы хотите меня сломить, вынужден буду вас разочаровать. Вам нужна была серая полудохлая мышь, а я – непокладистый живучий кот, который не только не поведется на ваши манипуляции, но еще и надерет вам задницы».
С этими мыслями он сел, опустил в воду весла, и… голову пронзила боль, такая острая, словно игла, пробив его череп, воткнулась в самый мозг, и это заставило его немедля бросить весла обратно и ухватиться за затылок. Зажмурившись, он согнулся, в ушах зазвенело, и он вдруг мутно увидел такую картину: над ним стоит человек, лицо которого засвечено ярким светом, и вещает что-то о прошлом, об ошибках, о желании изменить… жизнь? Да, он что-то говорит о жизни, о возможности все исправить.
На этом видение испарилось. И Александр осознал, что видел его не в своей голове, а здесь, перед собой, потому как глаза его уже были открыты. И теперь он откуда-то совершенно точно знал, что некогда произошло нечто такое, что прервало его жизнь, и кто-то хочет, чтобы он все исправил.
«Но как, черт возьми?! Если я умер, то как очутился в лодке? Кто человек, которого я видел и слышал? И что я могу сделать?»
И тут же Александр вернулся к немногим ранее возникшему умозаключению о том, что на самом деле он пребывает в коме. Вероятно, в данный момент его разум находится между реальностью и видениями (или сном?), тот человек – какой-нибудь врач, разговаривающий с самим собой или еще с кем-то, а яркий свет исходит от прожектора или же висящих под потолком флуоресцентных ламп. Возможно, что круги с воспоминаниями – испытание, которое