Перекрестки сумерек. Роберт Джордан
стук в дверь.
– Эй, вам там помощь не нужна? – нерешительно позвал Гарнан.
«Интересно, – подумал Мэт, – у кого из нас он спрашивает?»
– У нас все хорошо, – отозвалась Сеталль, спокойно прокалывая иголкой ткань на своих пяльцах. По ее виду можно было решить, что вышивание есть самое важное из всего, что здесь происходило. – Делайте свое дело. Не лодырничайте.
Она не была коренной эбударкой, но, очевидно, переняла эбударские манеры обращения со слугами. Спустя мгновение сапоги протопали вниз по лестнице. Судя по всему, Гарнан тоже слишком много времени провел в Эбу Дар.
Туон повертела в руках новую чашку, словно рассматривая нарисованные на ней цветы, и ее губы изогнулись в едва заметной улыбке – Мэт почти решил, что это игра его воображения. Когда она улыбалась, то становилась более чем хорошенькой, однако эта улыбка ясно свидетельствовала, что ей известны вещи, о которых он не имеет представления. Если она будет продолжать так улыбаться, у него по телу пойдут мурашки.
– Я никогда не позволю, чтобы меня считали служанкой, Игрушка.
– Меня зовут Мэт, а не… так, как ты сказала, – ответил он, поднимаясь на ноги и осторожно щупая бедро. К его удивлению, оно довольно сносно пережило удар о доски пола. Туон выгнула дугой бровь, взвешивая чашку на ладони. – И вряд ли я мог сказать людям в лагере, что похитил Дочь Девяти Лун, – добавил Мэт в раздражении.
– Верховную леди Туон, деревенщина! – жестко поправила Селусия. – Которая носит вуаль!
Вуаль? Во дворце на Туон действительно была вуаль, но с тех пор она ее не носила.
Девушка сделала рукой милостивый жест, как королева, дарующая прощение:
– Это не так уж важно, Селусия. Он еще довольно невежественный. Мы должны позаботиться о его образовании. Но ты изменишь легенду, Игрушка. Я не могу быть служанкой!
– Уже слишком поздно что-то менять, – сказал Мэт, одним глазом следя за чашкой. Ее руки выглядели такими хрупкими после того, как ей обрезали длинные ногти, но он помнил, насколько проворными они могут быть. – Никто не просит тебя действительно быть служанкой.
Люка и его жена знали правду, но для остальных необходимо было придумать какую-то причину, по которой Туон и Селусия содержатся в этом фургоне под стражей. Самой подходящей была история о двух служанках, которых собирались уволить за воровство и которые решили искупить вину, рассказав своему хозяину о готовящемся побеге его жены с любовником. По крайней мере Мэту эта история казалась достоверной. Для членов труппы она лишь добавляла романтики в общую картину. Он думал, что Эгинин проглотит собственный язык, когда он объяснял это Люка. Возможно, она предвидела, как примет это Туон. О Свет, он уже почти хотел, чтобы эти кости остановились. Разве может человек думать, когда у него в голове творится такое?
– Я не мог оставить вас во дворце, чтобы вы подняли тревогу, – терпеливо продолжал Мэт. Это было правдой в той или иной степени. – Уверен, что госпожа Анан объяснила тебе все это. – Он подумал, не сказать