Три золотых пророчества. Кира Гембри
вопреки моему настоятельному совету, – сказал врач. – Сегодняшняя операция, вероятно, спасла её в последнюю минуту.
После этих слов ноги у меня окончательно подкосились, и я сползла по стене на пол.
Перед глазами стояли готические золотые буквы на листе пергамента:
«Пусть говорит разум, а не любовь. Даже крепкие сердца могут разбиться».
– Бабушка чуть не умерла? – прошептала я.
– Не беспокойся, операция прошла успешно, – сказал врач. – Миссис Коллинз скоро поправится. Однако я рекомендую ей сразу после выписки из больницы переехать в санаторий и остаться там недельки на две-четыре для полного выздоровления. Сможет кто-нибудь за тобой присмотреть в это время?
– Да, весь остров, – хрипло ответила я, и доктор, казалось, остался вполне доволен. Он произнёс механическим голосом ещё несколько фраз, объясняя что-то насчёт операции, но я не поняла и половины. Запомнилась мне только последняя. – Твоя бабушка позвонит тебе, как только проснётся, – пообещал он и повесил трубку.
Я так и сидела возле телефона, совершенно измученная, пока не пришла Кэтлин и мягко, но настойчиво отвела меня в спальню и уложила в кровать.
– Выспись как следует, – приказала она, плотно укутывая меня в одеяло словно маленькую. – Уже полдень, представляешь? Ты, наверное, смертельно устала.
В этом она была абсолютно права, но мысли в моей голове кружились как на безумной карусели. Я лихорадочно размышляла, как бы всё повернулось, не скрой я пророчество феи. Может быть, Нана поняла бы, что это предупреждение для неё! Была бы она тогда осторожнее, спасая китов? Или это мне следовало лучше заботиться о бабушке и думать не только о животных?
В какой-то момент я, должно быть, заснула, потому что, когда я снова открыла глаза, передо мной было лицо. Точнее, серая собачья морда. Пёс смотрел на меня так встревоженно, будто хотел сказать: «Ну что, подруга, жива ещё?»
Я тут же обхватила Зайца за шею и прижалась к его серой шерсти. Он нежностей не любил, но мужественно выдержал мои объятия. Когда я его выпустила, Заяц даже дважды стукнул хвостом по моему пёстрому клетчатому одеялу. Потом он спрыгнул с кровати, и я заметила, что на улице светло. Это означало, что я спала либо совсем чуть-чуть, либо очень и очень долго. Слегка пошатываясь, я добралась до ванной и ошеломлённо уставилась на своё отражение в зеркале.
Веснушки темнели на побледневшем лице как чернильные пятна. Я механически почистила зубы. В доме стояла тишина. Ни знакомого шороха бабушкиных шагов, ни грохота и свиста из кухни. У меня внутри всё сжалось при мысли о том, что бабушка лежит сейчас где-то далеко на больничной койке.
Заяц, дожидавшийся за дверью, спустился вместе со мной по лестнице. Возможно, я казалась ему похожей на зомби, и он решил на всякий случай за мной присмотреть. Когда мы спустились на первый этаж, Ной как раз распахнул снаружи входную дверь. Вид у него тоже был измученный: вокруг глаз залегли тени, а его любимый чёрный свитер был надет задом наперёд.
– Это Заяц тебя разбудил? – спросил он. – Я зашёл к пациентам совсем ненадолго и был