Юродивая. Елена Крюкова
словно сладким диким медом налилось – не повернуться! – тело. Одна ли она томилась в каморе? Она не знала. Не знала она и времени. Перед глазами ходили большие цветные круги, колеса, петли, свивались и развивались. Если это был бред, то он был слишком ярок и весел. Если это было явью – почему ей не было конца?!
– Ветер задует… ветер задует свечу. И тогда меня не будет. А я должна ее донести. Господи!..
Черная тень из угла прянула ближе, ближе к ней.
Упала на живот. Раскинула руки в обе стороны. Пальцы-крючья, изработанные, выжатые жизнью – ни сока, ни кровинки, – стригли, ловили воздух. Золото волос прибойной волной зашуршало по дощатому полу: седые и золотые нити прожигали черный копотный воздух. Крутой лоб прижала к ледяным половицам, к плохо струганной доске. Ждала. Тихий всхлип. Еще. Еще один. Женщина плачет всегда. Женщина и слезы – это венец Господа.
Внезапно вздернула залитое слезами лицо. Крикнула:
– Эй! Ты! Кто спрятался! Выходи! Не боюсь тебя! Мое тело – для земли! Моя душа – для неба! А тебе и ноготочка не отломится! Дай тебе в лицо поглядеть! Выйди, ну!
Ветер завыл сильнее, стекло вылетело, и осколки разлетелись по тьме каморы. Шаги. Шаги ближе. Ее берут за руки, хватают за ноги, за лодыжки, икры. Закатывают рукав. Гладят по мокрому лицу. Забирают волосы под суровую ткань, завязывают платок на затылке. Кладут на глаза повязку. Повязка сыра, обжигающа, от нее тянет горечью полыни, сонным дурманом. И перевитый жгут надлоктевой жилы обжигает слепой острый клюв. Ее… связали. Ее… посмели?!.. Опять посмели?! Опять – через столько веков… через горы т а к о г о времени?!..
И перед тем, как упасть в бездну, она увидела – ослепительно и торжественно, протягивая вперед голые руки, она шла навстречу себе самой по облакам, нежная, смуглая, молодая, без единой морщины, и золотые волосы летели за спиной светлыми крыльями, и босые ступни осторожно щупали всходящее облачное тесто. Она ринулась к золотой: это же я, я сама!.. Кто, как птицу, выпустил меня в небо!.. Меня же здесь – на земле – избили, сломали, изругали, изничтожили, забросали, грязью, снегом, камнями, горящими головнями!.. Выбирали ругательства отборные, ладили цепи чугунные… А тут – вдруг!.. – и не чаяла сон такой увидать… Душа моя!.. Душенька!.. Девочка живая, невредимая!.. Возьми меня с собой, не уходи навек!.. Я без тебя – не я буду, а тело бренное, жалкое, на потребу миру слепленное из непросеянной, из волглой муки…
Золотая шла спокойно и торжественно – неостановимо.
И в то время, как падал, свистя, черный полог, все птицы мира, все ангелы, херувимы и серафимы вспорхнули из облаков и запели вокруг золотой.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО
«Святая и Вселюбящая Жительница небес пресветлых,
Заступница всех страждущих и скорбящих,
радость Великая всего на свете живущего,
благодарю Тебя за жизнь, Твой Царский подарок».
(РИСУНОК К ПЕРВОЙ ГЛАВЕ: ВЕТКА БАГУЛЬНИКА – СИМВОЛ БЛАГОВЕЩЕНИЯ)
Не