Бинтуронги. Владимир Котовский
Прыгает на кровати двуликий скоморох и дудит в бубен.
На секретере древнечешского берёзового гарнитура с красивыми сучками разлеглась морская переводчица.
Чувак с поленом катает на затхлой пианине обдолбанного лыцаря. Лыцарь чинит лютней старую кансону. В его поставленном на полку стальном наплечнике свила гнездо удивлённая куропатка.
Владыка мифриловых копей раскуривает череп, найденный им в песочнице ещё в детстве. Воспитатель вакханок бренчит ложечкой по канделябру, призывая всех к кутерьме.
И много ещё кого здесь только нет.
Родные, милые друзья.
И все поют красивую песню для соседей, в которых все верят, но которых никто не видел последние тысячи лет.
Большой стол упирается в подоконник, и длинная лёгкая белая скатерть лениво порхает над землёй, протянувшись далеко на юг.
И любой из гуляющих этим волшебным вечером, если захочет, может поднять руку и дотронуться до неё.
Признание
Когда я появился, мне насыпали кубиков. Кубики – это очень интересно, решил я, ещё не зная, что всё – это очень интересно. Я построил из кубиков космический корабль. На всякий случай.
Затем мне дали шарики. Попытки строить из шариков научили меня ползать, а затем и ходить.
Далее начали появляться все возможные цвета и формы. Материи и энергии.
Зелёные трапеции, берёзовые эллипсоиды, пупсиковые октаэдры, пистолетовое стрекотание…
Однажды я случайно догадался покурить цилиндр, и полцилиндра моментально скурилось. Я испугался, тщательно затушил остальной цилиндр. И бросил его в огонь.
Через некоторое время я заметил, что цилиндров больше нет ни одного. Я перерыл все исключения и частности, заглянул в каждую относительность, но нигде не обнаружил цилиндра. То есть я скурил единственный цилиндр! Тогда я заволновался и стал надеяться, что появится новый. Чтобы никто не обнаружил, что что-то не так.
Каждый день появлялся десяток-другой новых явлений, но цилиндр не попадался. Были гексагональные призмы, яйцоиды, тетрагональные пирамиды, конусы, маленькие семёрки, лебеди из автомобильных покрышек, пенопластовые ёлочные негры, хрустальные биты. Цилиндра не было ни одного.
У меня вошло в привычку сначала посмотреть на новое, а потом заниматься остальными делами. Посмотрю на дюжину или тридцать, тщательно проверю, есть ли цилиндр, и дальше иду.
Я почти ничего и не помню из нового, потому что оно не цилиндр, а какой именно не цилиндр, я не потрудился рассмотреть.
В далёком будущем, когда мне исполнится столько же лет, сколько Иисусу, я скажу невзначай, что цилиндра не существует.
И все удивятся: как это я могу утверждать, что цилиндра нет!?
– Этого никто не знает. Существует два с половиной миллиона разных штук. Ты разве можешь найти цилиндр в таком количестве штук?
– В таком – не могу.
Как хранить чужие секреты
Средь Пикулёвой Глуши на берегу Фроглэйка