Имена. Рассказы. Ренат Данифович Низамов
своими нагрудными и набедренными шарами. Сначала скромно, но потом амплитуда движений и телесная экспрессия начали незаметно для нее самой увеличиваться. Она так удачно попала в ритм и темп музыки! Как пластичны были ее движения, особенно в ее коротком и облегающем вечернем платье с блестками и оранжевыми вставками. Хотелось явить себя всему миру! И настоятельно требовалось закрыть собой очередь разнузданных взглядов своих пацанов в сторону, открытых к общению сестронянь.
И она взорвала рядом с вражеским отрядом бомбу- подняла юбку, под которой оказалась дань кинофестивальной моде- полное отсутствие нижнего белья. Может и не дань вовсе? Просто забыла. Сняла и забыла. Зал наполнился одобрительным улюлюканьем и протестным визжанием.
Это был настоящий взрыв. Информационной, кумулятивно-насмешливой, фугасно-иронической, осколочно-язвительной. Через три дня о красивом танцевальном реверансе посредством курилки знал весь офисный центр. Каждый на данном инциденте оттачивал свое умение красиво и захватывающе рассказать, нанизывая на канву событий все новые и новые подробности. Это был такой яркий эпизод, что заслонил собой другие реминисценции новогоднего пати. Если бы эпитеты и насмешки обладали физическим весом Ирина попала бы в Аид на скоростном лифте минуя сложные маршруты античных героев. Ирина от коллег получила массу псевдонимов: пиздатая девушка, пилотный проект танцпола, черная звезда и т.д. Каждый считал корпоративным долгом принести в офис язвительную щутку, прикол. За исключением Ильдара. Вызвавший офисный фурор движение обделённый вниманием одинокой души на Ильдара произвели нестандартное впечатление. Он не бросил ни одного упрека, прикола: «Ну кто не косячил по синьке? У каждого свои выходки».
Он как-то странно для себя отреагировал на ставший эпическим момент поднятия занавеса. Он который день ходил под впечатлением. Это был стоп-кадр перегородивший повседневный поток мыслей, величественная картина, надвинутая на глаза и приведшая его в состояние коммуникативной беспомощности. Он думал только об одном. Его преследовал этот кадр во всей полноте фотографической детальности. Картинка просто не вылезала из головы. Это был акт первого впечатления, определявший живую реальность. Это был мировоззренческий инсайт. Фотовспышка, проявившая на миг живописность реальности, заточенной в сумраке. Это было откровение за мгновение обо всем. Ильдар не мог разобраться, что творилось у него в голове. «Если бы это была обычная пизда? Он забыл бы о не за следующей рюмкой. Но для Ильдара это была не стандартная звезда, а остраненная, причудливой формы. Она не соответствовала каноническим формам, виденным им и запечатленным в порнофильмах. Превратные формы были необычны и поэтому крайне запоминающимися: большие губы были сильно вытянуты по вертикали. Да. Они не предваряли желанный объект мысли, они просто висели. Как плечевые лямки старой отцовской майки, повешенной на бельевой веревке вниз. И если у мужиков причинное место