Станция на горизонте. Эрих Мария Ремарк
вчера, Льевен. А в Ниццу – только сегодня.
Льевен погладил дога по голове.
– А помните, как вы хотели подарить мне Фруте перед отъездом из Сурабайи? Тогда она была еще щенком, а теперь такая здоровенная.
– Сегодня я и не стал бы ее дарить. Сколько времени прошло с тех пор, как мы не виделись?
– Два года.
– Два года. Время спешит, как плохие часы. Я хочу сказать, что с таким же успехом это могли быть два месяца.
– Так много всего произошло?
– Так мало. Год я прожил довольно спокойно. Отчасти из расчета, отчасти из сентиментальности. Мне это пошло на пользу.
– Старая болезнь. Тяга к оседлости. Она, как малярия, нападает на человека через определенные промежутки времени. Теперь я пытаюсь ее лечить, навещая Кинсли. Он женился, любит фаршированных гусей и серьезное чтение. Это отпугивает на год вперед. Сколько вы намерены здесь пробыть?
Кай пожал плечами:
– Не знаю.
– Значит, мы встретились вовремя. Завтра я еду в Монцу. Хотите поехать со мной?
– Там будут гонки?
– Очень скромные, спортивного значения они не имеют. Но для меня они чрезвычайно важны. Несколько лет назад я купил пакет акций одного автозавода. Теперь мое положение в этой компании настолько упрочилось, что я с ними сотрудничаю. Мы сконструировали новый и очень хороший автомобиль, развивающий большую скорость. Его надо испытать. На завтрашние гонки мы заявили только одну машину, чтобы, не привлекая к себе особого внимания, проверить, как она будет вести себя при более длительной эксплуатации. Мы тренируемся с дальним прицелом – я хочу произвести фурор в гонках на Гран-при Европы. Поэтому мы не станем выжимать из машины все возможное. Пока что нам не нужна победа – только проба. Вас это интересует?
– Да. Я поеду с вами.
Они пошли вместе ужинать и заняли столик под открытым небом. Так приятно было спокойно посидеть, перебирая прожитые бок о бок годы, как дети перебирают крошки печенья.
Бронзовые фигуры перед отелем «Амбассадор» держали в руках светящиеся шары. Позади отеля «Негреско» всходила луна. Безвкусный павильон возле мола показался более сносным, когда из его окон на воду стал литься электрический свет. По набережным, словно моторизованная армия, в несколько рядов проносились машины. Шум прибоя смешивался с жужжаньем моторов.
Льевен заехал за Каем. Он взял с собой шофера, который должен был остаться в Монце, чтобы помочь механикам. Они ехали с умеренной скоростью. Дорога была переполнена автобусами, где сидели образованные представители среднего класса, а гиды с мегафонами просвещали их по части географии.
Описав дугу, дорога затем круто пошла вниз, предвещая еще невидимый поворот.
Сзади раздался резкий сигнал.
Льевен предостерегающе поднял руку, но при этом еще свернул в сторону, чтобы дать проехать другой машине.
Большой двухместный автомобиль уже выставил свой капот и пытался на высокой скорости их обогнать.