Полет надежды. Роман Вадимович Гайнуллин
за инцест, либо ты добровольно едешь в экспедицию и улетаешь на другую планету, а мать с Джулией забирают гонорар себе.
– А где в их плане твоя выгода? – перебил отца Фердинанд. – Зачем ты подыгрывал им?
– Все вышло случайно, я просто проходил мимо и услышал вопли матери. Я тут вообще ни при чем.
Фердинанд не хотел верить отцу. Ведь так получилось бы, что тот, кого Фердинанд винил во всем, тоже жертва обмана. Но стоило ли верить отцу? Не врал ли он Фердинанду, лишь бы напоследок загладить свою вину? И было ли это важно сейчас? Было ли важно хоть что-то из его прошлого, теперь, когда он через несколько часов навсегда попрощается со своей старой жизнью?
Машина остановилась.
– Мы приехали, – сказал отец Фердинанду.
Они открыли двери и вышли на улицу. Вокруг была все та же бесконечная снежная степь, обдуваемая северным холодным ветром. И только железный забор и стальные ворота, к которым они подъехали, заслоняли собой горизонт.
Отец вытащил из багажника машины одну единственную сумку и передал ее Фердинанду, сказав, что ее собирала лично Джулия, сложив туда все самое необходимое. Фердинанд лишь надеялся, что черновики пьесы, о которой знала только она, тоже подходили под это понятие.
Фердинанд накинул на плечо сумку и пошел к воротам, стараясь не давать отцу возможности попрощаться с ним. Он боялся, что не сможет стойко выдержать этого и даст слабину своим чувствам. Но отец взялся за плечо Фердинанда и, остановив его, заговорил:
– Сын, я всегда верил в тебя и надеялся, что ты станешь великим человеком. Я старался дать тебе все, что нужно, часто жертвуя своей собственной жизнью. Мы с твоей мамой любим и уважаем тебя, твой характер, твои мечты, даже если у нас не всегда получается это показывать. Мы все делали ради твоего блага и я надеюсь, что ты не упустишь подаренные возможности. Мы любим тебя и гордимся тобой. Всегда помни это.
Отец ждал, что Фердинанд повернется и попрощается с ним, обнимется, или хотя бы пожмет руку напоследок. Но Фердинанд не хотел облегчать жизнь предателю-отцу. Он всем сердцем желал, чтобы отца как можно дольше мучила совесть. Желательно, до конца жизни. Пусть вся семья чувствует вину за то, что загубили жизнь своему сыну, не дали воплотить ему свои мечты и продали его, словно подержанную технику. Пусть их вечно мучает совесть, пока сам Фердинанд живет своей собственной жизнью на другой планете и ни о чем не жалеет, никогда их не вспоминая.
Фердинанд сделал десять шагов вперёд. Перед ним стоял железный забор, разделяющий новую и старую жизнь. А сзади было пусто. Пустая снежная степь, пустая отцовская машина и пустой человек, когда-то бывший его отцом. Пустые воспоминания, пустые надежды и пустые ожидания. Абсолютная пустота.
Глава 5
Держа в руках одну единственную сумку, Фердинанд, оставив отца далеко позади, подошел к железным воротам. Из будки возле ворот вышел тучный мужчина, одетый в зеленую теплую военную куртку, без опознавательных знаков. Фердинанд заметил, что на ремне у него висела пистолетная кобура