Лекарь. Андрей Евгеньевич Первухин
летели за днями. Через шесть дней позвонки удалось полностью восстановить и я принялся за нервы. Задача это была крайне сложная, я бы даже сказал, ювелирная работа. В моём мире таким занимались только маги с большим опытом работы. Самым лучшим вариантом было вылечить повреждённые нервы за один сеанс. Но магических сил для этого потребуется много, а я по известной причине пока такой силы не имею, пришлось растягивать работу на несколько дней. Во время лечения нервов я строго-настрого запретил трогать больного и тем более пересаживать его в коляску. Всё это время он лежал на спине, я очень боялся, что своими движениями парнишка испортит весь мой труд. Его родители поначалу присутствовали во время лечения, но видя, что ничего особенного не происходит, кроме свечения моих рук, перестали нервировать меня своим присутствием. Но в последний день все пришли посмотреть на результат многодневной работы. Мне осталось только соединить две части повреждённого нерва между собой. Когда я приступил к делу, мальчик неожиданно дёрнулся всем телом.
– Чувствую, – прошептал он. – Мама, у меня покалывание в ногах, я его чувствую. По его щекам потекли слёзы.
– Не дёргайся, – рявкнул я, – работать мешаешь.
Парень послушно замер, его мама стояла рядом и кусала губы, тоже роняя слезы. Я доделал работу и удовлетворённо хмыкнул. Даже сам не ожидал, что получится с первого раза.
– Всё, – обратился я к родителям больного, – ваш сын здоров.
– Он может ходить? – спросила женщина.
– Пока нет, ходить ему нужно учиться заново, у него все мышцы ослаблены. Очень скоро он сильно захочет есть, обязательно его покормите.
Родители стояли, глядели на меня и растерянно моргали. Было видно, что они мне не верят, я спокойно попрощался и пошёл домой. По пути меня догнал Владимир Петрович.
– Андрей, подожди, – сказал он. Ты уверен, что Ваня здоров?
– Абсолютно, пусть в больницу свозят и проверят. Сейчас ему просто нужно усиленно развивать мышцы на ногах и учиться заново ходить.
– Спасибо тебе, ты прости Маринку с Лёшкой, просто они своему счастью поверить не могут. Они столько лет пытались вылечить своего ребёнка, а ты это за несколько дней сделал. Вот у них и присутствует некоторое недоверие, хотя Ваня сейчас чувствует прикосновения к своим ногам.
– Бывает, – пожал я плечами.
Чуть позже, сидя за столом у себя дома, я увидел, как мимо проехала машина родителей паренька, наверное, повезли сына на обследование. Как бы после этого случая ко мне толпами инвалиды не повалили, я всех не смогу вылечить, у меня сил не хватит. Какой же я идиот, надо было раньше об этом думать. Я подскочил и вприпрыжку побежал в дом Владимира Петровича. Хорошо, что он не поехал вместе со своими друзьями. Увидев, как я влетел к нему во двор, он напрягся.
– Вы со своими друзьями связаться можете? – Спросил я с порога взволнованным голосом.
– Могу, конечно, – произнёс он. – А что случилось?
– Скажите им, что когда убедятся, что их сын здоров, пусть никому не рассказывают, кто его вылечил.
– Почему? – Удивился Владимир Петрович. –