Легенды о Христе. Сельма Лагерлёф
деревьями, пред глазами его рисовались другие картины. По знойной раскаленной пустыне Ливии длинной прямой линией двигались по желтому песку легионы войск. Нигде нельзя укрыться от палящих лучей солнца, нет границ песчаной пустыне, нигде не видно источника, нет конца томительному пути. Воины изнемогают от голода и жажды, колеблющимися усталыми шагами едва двигаются они вперед. Один за другим, обессиленные, опускаются они в изнеможении на песок, сраженные немилосердным солнечным зноем. Но, несмотря на все страдания, все муки, воины идут все вперед и вперед, не допуская и мысли о том, чтобы малодушно отстать от своих вождей.
«Это действительно прекрасно! – думает воин, отрываясь от своих сладких мечтаний. – Вот какие картины должны веселить взор храброго человека!»
Во время своих ежедневных дежурств у городских ворот воин мог бы любоваться прелестными детьми, которые приходили играть на лугу. Но к детям воин относился, как к цветам, и с возмущением удивлялся, как проходившие мимо люди с улыбкой останавливались, чтобы посмотреть на детские игры.
«Удивительно, как некоторые умеют из ничего сделать себе удовольствие, – думал, глядя на них, воин. – Что тут интересного и заслуживающего внимания?»
Однажды, когда воин как всегда стоял на своем посту за городскими воротами, он увидел маленького мальчика, лет трех, который пришел поиграть на лугу. Это был бедный мальчик, несомненно, сын небогатых родителей, потому что одет он был в овечью шкуру и играл совсем один. Воин, сам того не замечая, внимательно смотрел на мальчугана. Воину бросилось в глаза, какой легкой поступью ребенок бегал по траве; он совсем не мял травы, точно парил над нею, не касаясь ее. Когда ребенок начал играть, он возбудил еще большее удивление воина.
«Клянусь мечом! – подумал воин. – Этот мальчик играет совсем не так, как другие дети. Чем это он там забавляется?»
Ребенок играл всего в нескольких шагах от воина, и тот мог свободно его наблюдать. Он увидел, как мальчик протянул руку, чтобы поймать пчелу, которая сидела на краю цветочного лепестка и была так отягчена цветочной пылью, что не могла расправить крылышки, чтобы лететь. С изумлением воин увидел, как пчела, нисколько не стараясь ускользнуть от руки ребенка и не думая его ужалить, спокойно дала себя поймать, и мальчик, крепко зажав пчелку в кулачке, побежал с ней к трещине в городской стене, где жил пчелиный рой, и там посадил пленницу на край улья. Потом мальчик снова побежал к цветам, и так целый день носил усталых пчелок в их жилище.
«Какой неразумный ребенок! – думал воин. – Я, право, еще не встречал такого. Ему доставляет удовольствие помогать пчелам, которые могут отлично обойтись без его помощи, да еще того и гляди ужалят его. Что за человек выйдет из этого мальчика, когда он вырастет?»
Ребенок каждый день приходил на луг, и воин не мог удержаться, чтобы не наблюдать за ним и его играми.
«Как удивительно, что за все три года, что я стою здесь на страже, – думал воин, –