Ныбуты. Книга 3. Сквозь стекло. Ольга Власова
Но клиентов в этот вечер было много, и он не мог оставить обслуживание всех на одного помощника.
Когда наконец Унто освободился и подошел к ювелиру, то бутылка была уже наполовину пуста. Может быть для кого-то другого такое количество выпитого не изменило бы поведения, но для худощавого и редко выпивающего ювелира это было слишком много. Невысокий чернявый мужчина слащаво всем улыбался и дарил воздушные поцелуи, а когда около него появился кондитер, то Гурген вскочил, бросился к нему и начал с ним обниматься.
Ханонен очень хорошо относился к своему приятелю, но объятия нетрезвого человека, ему были совсем не по душе. Он незаметно брезгливо поморщился и попытался освободиться от ювелира. Хотя дядюшка Унто и превосходил своей комплекцией Гургена, и казалось, что с легкостью выйдет из щекотливого положения, но сухощавый Эманов вцепился в Ханонена мертвой хваткой, и только мотался из стороны в сторону.
– Гургенчик, дорогой! – не выдержал кондитер. – Я тебя очень уважаю, и поэтому давай присядем за стол. – дипломатично добавил он.
Ювелир на секунду задумался, выпустил из объятий приятеля и плюхнулся на стул.
Потом он неверным жестом подозвал помощника кондитера, и попросил еще одну рюмку уже для хозяина заведения.
– У тебя есть повод для этого? – спросил кондитер, показывая глазами на бутылку.
Гурген пошмыгал длинным носом, медленно повернул голову в сторону приятеля и попытался удержать ее прямо.
– Да. – рубанул он по столу и чуть было не упал от этого со стула.
– Может что-нибудь покушаешь? – обратился к ювелиру приятель. – И я тебе составил бы компанию.
Эманов тяжело вздохнул, потом откинулся на спинку стула и взялся руками за стол для надежности.
– Дома ел. – с трудом выдохнул он.
Потом в этом же положении, стараясь смотреть на кондитера, он разразился длинным монологом, в котором признавался Ханонену в любви и уважении. После этого он с трудом поднялся и неверным шагом подошел к кондитеру.
В это время помощник хозяина в знак уважения к господину Эманову поставил пластинку с восточной мелодией. Гурген, когда услышал знакомый мотив, прослезился и начал делать танцевальные па прямо около Унто. Как ни старался кондитер утихомирить своего приятеля, но ничего у него не получалось. Гурген уже не слышал того, какую музыку играет патефон, а самозабвенно предавался танцу. Потом зов крови взыграл в нем, и он, встав на цыпочки и вскинув руки, пошел на большой круг по всей кондитерской.
Когда маленький чернявый человек закончил свое выступлении, е упав на колени перед Ханоненом, то все кто находился в этот момент в заведении разразились аплодисментами.
Унто подозвал помощника, и они вдвоем усадили того за стол.
– Посмотри за ним, а я пойду сварю ему кофе. – обратился он к пареньку.
Когда Гурген услышал эту фразу, то снова