Закованные в железо. Красный закат. Павел Иллюк
бумагами, их они носили из кабинета в кабинет, это были распоряжения, приказы, инструкции и другие важные поручения.
Михаил сидел в конце стола, рядом с Зорогой, ставшим руководителем Корпуса Отрядов Специального Назначения и Специальных Операций, в придачу получив звание генерала. Зорога почти не учувствовал в разговорах, они его не интересовали, он говорил лишь тогда, когда речь шла о его подчиненных и операциях, возлагавшихся на его подчиненных. Ему было проще, чем другим командирам, Главнокомандующий Вирвис был его старым боевым товарищем, хотя и не близким другом, но говорили они на равных и Вирвис не боялся этой близости, он всегда был сильней всех людей, которых встречал и Зорога знал это даже тогда, когда вел себя по – панибратски. Если бы нужно было – Вирвис бы поставил его на место и именно на то место, куда он бы захотел, но он почти никогда так не поступал и всегда выбирал толерантный подход, за что Зорога и уважал его.
Михаил со скукой осматривал лица генералов и полковников, с безразличием слушал беседы. Он знал, что его место среди всех этих высокопоставленных лиц не случайно. Звание ему давать незачем, информации у него особой нет. В комнате даже не было военнослужащих его ранга. Михаил с иронией и грустью понимал, что для него что-то приготовили, что-то ждет его, что-то особенное. Когда он был моложе, он мечтал о таком, выдумывал в мыслях вот такие ситуации, где ему всегда говорили: «Страна нуждается в вас!» и Михаил гордо с готовностью рвался удовлетворять нацию. Но сейчас все было иначе. Нет, ему не было страшно, просто он знает, что для него важней всего на свете, что он боится потерять, и страна была чуть ниже в иерархии приоритетов.
– Господа, прошу вас в комнату для совещаний – главнокомандующий кивнул Зороге и Михаилу – остальные свободны, отдыхайте.
Зорога посмотрел на Михаила и кивнул ему, показывая на дверь, куда поехал на своей тележке Вирвис. Михаил послушно поднялся и пошел. Зорога шел впереди и не видел, как Михаил бросил взгляд на тех, кто уходил прочь из кабинета, ему хотелось быть среди них, и он не мог это отрицать.
Это был небольшой, но очень уютно и богато обустроенный кабинет. На стенах были красивые дорогие обои и замысловатые светильники, их было достаточно много. На белоснежном потолке были различные узоры и рельефы, придававшие ему благородства. Весь кабинет походил на комнаты дворцов эпохи возрождения, только мебель была более современной и очень удобной. У картины с окном, собственно заменявшая окно как таковое и даже подсвечивалась, стоял небольшой стол, очевидно, предназначенный для главнокомандующего. В центре комнаты были глубокие, низко посаженные кресла, они откидывались, превращаясь в удобные, поглощающие усталость кушетки. Эти кресла стояли вокруг большого черного стеклянного стола, возносящегося всего в тридцати сантиметрах над полом, украшенным прекрасным ковром, который защищал дубовый паркет от всевозможных царапин и создавал драгоценный уют. Правда все это не оказывало особого