Обыкновенный мир. Лу Яо
У Шаоаня слегка дрожали руки, и он не сразу сумел прикурить.
– Хороший ты парень! Славные дети у Юй Хоушэн. – Тянь повернулся и спросил Жунье: – Это же шаоанев брат заходил к нам недавно?
– Да, – отозвалась Жунье, – это был Шаопин.
– А, Шаопин! И имена хорошие Хоушэн ребяткам подобрала.
Все улыбнулись.
– Правда, сейчас у них не так уж все хорошо, – сказала Жунье.
– А что случилось? – прищурился Тянь Фуцзюнь.
Шаоань рассказал председателю о своем зяте.
Тянь Фуцзюнь сидел в кресле и молчал. Он закурил и сделал несколько глотков.
– Все с ума посходили… – проворчал он себе под нос. – И сколько в Каменухе так народу перевоспитывается?
– Чуть больше десяти человек. Точно не знаю. Я слышал, что почти из каждой деревни есть люди.
– Да… это просто… – забурчал Тянь.
Жунье перебила его:
– Дядь, можешь написать письмо дядьке Баю и старому Сюю, чтобы они отпустили этого Ван Маньиня?
Тянь Фуцзюнь задумался, вытащил лист бумаги, написал распоряжение, встал и отдал его Шаоаню:
– Отдай Бай Минчуаню. Знаешь его?
– Знаю, – отозвался Шаоань.
Потом Тянь Фуцзюнь стал расспрашивать о Двуречье, и Шаоань рассказал ему много нового.
– Теперь деревенские даже еды вдоволь не получают. Что делать-то, Шаоань? – неожиданно спросил Тянь Фуцзюнь.
– Пусть себе начальство делает что хочет, – честно сказал Сунь Шаоань, – только не надо лезть в наши крестьянские дела. Будем сами хлеб растить – и никаких проблем не будет. Крестьянин, он всю жизнь при земле. А то такое впечатление, что пахать разучились: всякий плюгавец норовит тебя ткнуть носом – здесь не так, это не то. Все зарегулировали, связали нас по рукам и ногам. Про другое даже говорить не буду, но вот то, что не надо нам тут указания раздавать, – это точно…
– Да, парень, ты себя не на дороге нашел… Ну, ладно, найдем время – поговорим как следует. Будешь в городе – заглядывай. Сейчас у нас тут совещание, времени в обрез…
На обратном пути в школу Жунье с восхищением сказала своему спутнику:
– Мой дядька твои слова мимо ушей не пропустит. Вот ты красавец! Оставь распоряжение у меня – а завтра поедем вместе в Каменуху. Я хорошо знаю Бай Минчуаня и Сюй Чжигуна, лучше будет, если я сама отдам им бумагу.
Видя ее настойчивость, Шаоань отдал документ – ее вклад в его получение был, конечно, весомей.
Вечером Жунье устроила его в школьном общежитии, аккуратно застелив постель. Шаоань смущенно сказал:
– Боюсь, я испачкаю…
– Нет, вы только посмотрите на него! – вскрикнула, заливаясь краской, Жунье. Она была так счастлива, что Шаоань останется ночевать у нее в комнате. Сама она, конечно, уйдет ночевать к дяде Фуцзюню с теткой Сюй, но будет возвращаться к этим воспоминаниям, воображая, что чувствует родное дыхание любимого…
На следующее утро после завтрака они сели на автобус и поехали в Каменуху. Билеты купила