Обыкновенный мир. Лу Яо
пару ходок, Шаоань почувствовал себя страшно усталым. Он вымыл лицо и плечи в реке, обтерся полотенцем, которое висело у него на плечах, и натянул драную рубаху. Потом Шаоань присел под ивой у воды и стал вертеть самокрутку.
Не успел он сделать первую затяжку, как услышал позади себя шаги. Шаоань повернул голову и увидел Жунье. Господи, откуда она здесь?
Шаоань был удивлен, счастлив, взволнован и напуган. Он вскочил на ноги и открыл рот от удивления. Жунье подошла к нему, но он не знал, что сказать. Наконец тихо промямлил:
– Как ты…
– Сегодня воскресенье. Я еще вчера приехала… – Жунье залилась краской. – Поливаешь?
– Ну да… – Шаоань вытер влажным полотенцем горячие капли пота с лица. – Пшеница вон почти высохла…
– Так разве на коромысле наносишь? – Жунье присела на круглый камень рядом.
Шаоань неловко опустился на прежнее место. Они сидели недалеко друг от друга.
– Ну, чего тут, всего пару грядок… – ответил он Жунье.
Они сидели в напряжении и оба бросали невольные взгляды в сторону домов, стараясь понять, наблюдает ли кто-нибудь за ними. Но стоял полдень, и уставшие землепашцы спали. Только с реки доносился монотонный хор кузнечиков да редкие крики случайных петухов из деревни…
В этот миг с дальних перевалов долетела вдруг переливчатая песня хлебороба. Шаоань и Жунье сразу узнали голос задорного старика Тянь Ванью из их деревни. Он явно шел к выселкам по тропке с горы. Шаоань и Жунье переглянулись и невольно рассмеялись, а потом, затаив дыхание, стали слушать его сладкий и вместе с тем горький напев:
До угорка я бежал —
Все ботинки изорвал,
Ты же просто не пришла —
Обманула, провела.
На коне я прискакал —
Для тебя все не удал.
У воды мы сядем рядом —
Сохну под твоим я взглядом.
Лилий цвет с соседних гор
По ложбиночкам пошел —
Что на сердце, не томи,
Всю мне правду расскажи…
Эта песня словно пелась им обоим. Они сидели с пылающими лицами.
– Шаоань… ты… – Жунье бросила на него смущенный взгляд.
Шаоань протяжно вздохнул и склонил голову.
– Эй, Жунье! Жунье-е-е! – с другой стороны дороги донесся протяжный крик Тянь Футана.
Они испуганно обернулись и увидели его, стоявшего на обочине деревенской дороги. Он явно видел их, но не подходил, а звал издалека:
– Жунье, иди есть, мать ждет…
Жунье так разозлилась, что прикусила губу и не ответила отцу.
Шаоань поспешно встал, подтащил ведра к реке, набрал воды и, не сказав ни слова, полез на склон, низко опустив голову. Жунье пришлось тоже встать. Она расстроенно побрела вдоль реки к деревне. Секретарь Тянь увидел, что дочь идет назад, повернулся и зашагал прочь.
Не успели они поговорить, как их разогнал крик Тянь Футана…
Жунье вернулась домой сердитой. Ее новенькие туфли были