Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917–1941). Игорь Орлов
промышленных центров, особенно их рабочих окраин. Так, 20 февраля 1923 г. пленум Моссовета постановил немедленно приступить к подготовительным работам по строительству канализации на окраинах города – района канализации 3-й очереди. Для канализирования окраин был принят метод районирования, т. е. устройства районных очистных сооружений. В итоге общая протяженность городской канализационной сети на 1 января 1925 г. превысила уровень 1913 г. на 24 %. Но из этой сети металлические напорные трубы составляли всего 2,58 %, а остальное – кирпичные каналы. Ненамного увеличилось, по сравнению с 1913 г., и число домовых подсоединений – с 6727 до 8232[235]. В 1924 г. в Москве к канализации было присоединено 30 % владений, в Ленинграде – 48 %, в прочих же городах – только 13 %. Но в Ленинграде и Кронштадте деревянные трубы совершено сгнили, поэтому влага впитывалась в почву и разрушала фундаменты зданий[236]. В этом же году в Туле был только составлен проект устройства канализации, но его осуществление потребовало длительного времени[237].
В 1925 г. в СССР имелось уже 22 канализации, но район действия некоторых из них был очень незначительным. Не лучше обстояло дело с канализацией в РСФСP. Она имелась лишь в 15 городах (за исключением Ленинграда), но пользовались ею не более 40 % населения этих городов, т. е. около 1,5 млн человек (включая и Ленинград, где канализация была представлена лишь водостоками)[238]. Можно сказать, что к середине 1920-х годов СССР оставался неканализованной страной. Более того, по прогнозам экспертов, основным методом удаления нечистот в городах еще долго должен быть оставаться вывоз. Канализование только крупных городов требовало значительных затрат и потому, в широком масштабе, считалось «делом будущего». Достаточно сказать, что канализация имелась только в 2,5 % городов, причем и в этих городах действительно канализованы были лишь 25 % владений. Ленинград даже не приступил к разрешению этой задачи, а Москва была канализована на одну треть[239].
В 1926 г. из 23 канализованных городов пять (Одесса, Тифлис, Самара, Петергоф и Гатчина) имели общесплавную систему канализации, остальные – раздельную. Общее протяжение всей уличной сети (без Гатчины) составляло 1516 верст. Сплавляли загрязненные воды без всякой очистки в море Севастополь, Петергоф и Ялта, в большие реки – Ростов-на-Дону, Пермь и Нижегородская ярмарка. При этом очистка вод ограничивалась задержанием грубых нерастворимых частиц на решетках (в Оренбурге и Самаре), «осадочники» имелись лишь в Нижнем Новгороде и Саратове. Поля орошения и поля фильтрации имели только московская, одесская, киевская и сталинградская канализации. В Харькове, Симферополе, Детском Селе и Екатеринославле сточные воды поступали на станции биологической очистки. Но даже там, где имелись очистительные сооружения, очистке подвергалась не вся сточная жидкость: в Киеве только 14 %, в Екатеринославле – 25 %. Симферопольская канализация была открыта в 1925 г. и еще не успела выйти на полную мощность, а в Полтаве строительство канализации не завершилось. При этом в Иркутске в отсутствие канализации губисполком
РГАНИ. Ф. 3. Оп. 31. Д. 24. Л. 19.