Вдоль дорог, среди миров. К. Хеллен
не имеет столь странной и беспощадной власти очеловечивать всякое создание, волей или неволей попавшее в круг его истории. Мир, о котором я говорю (и не устану говорить), столь удивительно силён, что уравнивает с человеком всё живое. Равные человеку цветы и деревья, вода и ветер, всяческие стихии и всякое дыхание, камни и земли. Прекраснейшее единообразие хаотичных начал. Единодушие, вернее сказать. Эйфория смертности и безумие жизни. Безумства любви, столь очаровательные и яркие перед лицом неизбежной ни в коей мере и ни при каких правилах конечности, – всё это до невозможности привязывает и очаровывает душу. И, даже может быть, грешным делом, где-то глубоко-глубоко и проскальзывает тоска или грусть, потягивает из всех щелей вековая печаль, и скука стоит у дверей, но ты снова и снова гонишь все эти мысли прочь, потому что, видя завтра, ни в жизнь не угадаешь, что выкинет тот или иной смертный от безысходной своей любви, от глупости или с перепугу. А уж как человеку удаётся не видеть или видеть совсем не то, что есть! Это верх всяческих невероятностей. Это завораживает. Это вдохновляет. На новый день. Снова и снова. Неиссякаемый источник.
Мне нравится этот мир. Потому, что его правила – самые жестокие из всех. Они венчаются смертью. Концом концов. Но и в этом конце есть свои двери… Мне нравится этот мир. Потому что при всей категоричной непреложности его правил, единственные действующие правила – это те, что здесь придумывают сами. Мне нравится в нём то, что, имея лишь чёрное и белое, люди живут в тени полутонов, которые они не признают, не видят и отрицают. Мне милы все его противоречия – противоречивость, воинственность и все те вызовы, которые бросает этот мир любому, споткнувшемуся об него. Всё это скрашивает вечность. Наполняя её не симфонией смыслов, но одним единственным – правильным и возможным. Возвращающим всё и вся к началу – к тому, что пробудило нас.
Итак… Человек… Боже, я до сих пор не знаю, что это! Но прекрасно знаю, как. Это ужасно больно и весело. Это невыносимо коротко, но бесконечно много. Это свободно, но это и ужасно неудобно. Это контрпродуктивно и нелогично, но единственно вер-но. Это – так. Не более и не менее того. И стоит признать, лучший способ понять природу человека – это рискнуть быть им1. (Это смертельно опасный трюк, который не стоит пытаться повторить без подготовки.)
Человек… Единственное, что очевидно и прекрасно отличает человека от прочих созданий – это его сердце. Удивительная вещь, но, может быть, даже и не подозревая о роли и значимости этого отличия, от века люди и сами пытаются разобраться в нём. Более того, посвящают жизни не только поискам ответов на вопросы «что это» и «где», но и самого сердца. Сердце определяет их наравне с именами. В мире людей, что странно, одни и те же имена имеют широкий ход и, что самое удивительное, одно и то же имя в полной мере может принадлежать единовременно (!) не двум
Я снова ищу определение
Жизни, пути, бесконечной борьбе,
Многим словам, но прежде – себе.
Чужими глазами мы смотрим порой,
Но я не владею этой игрой.
Чужими словами свой меряем путь,
Но мой путь – моё слово и света чуть-чуть. Кто в силе безвестность остановить?
Вернуть мне надежду, заставить любить?
Кто в силе, отринув весь груз бытия,
Забыть эти маски, как «ты» или «я»?
Кто, кроме Бога, определит,
Кто ещё скажет, кто будет убит,
Что будет забыто, а что спасено,
Кем будет сердце обращено
К источнику вечному силы своей?..
Определение ищу меж людей…
В глазах и улыбках на долгом пути.
Но может ли кто-то его там найти?