Берегите землю. Любовь Фёдоровна Ларкина
Родня вся сына первым ждёт,
Но первой девочка пришла:
В семье помощница растёт
И, как цветок в саду, мила.
По дому бегают банты,
Звенит чудесный голосок.
Наводит девочка мосты
От мамы до отца легко.
Растёт помощница в семье.
Усердно учится всему:
Цветы сажает по весне,
Уборку делает в дому,
Братишке штопает носки,
Себе одежду шьёт сама.
Движенья девочки легки
И доброты душа полна.
РЕВНОСТЬ
О, ревность! Кто придумал твою боль?
Ты мщеньем, яростью питаешь наши думы,
Терзаешь душу, притупляешь взор.
Лавиною несётся всякий вздор
Из уст в горячке полоумной,
Невинную порой казнишь любовь.
В вечерний час, когда веселья пир,
О, ревность – жалящий вампир!
Бессонной ночью вымыслом
Свою терзаешь кровь
И оттого страдаешь вновь и вновь,
Что сам себе кумир порочный…
О, как несовершенен, грешен мир!
ВОСПОМИНАНИЯ
Мечтаю вновь тебя увидеть:
Тропинку горную к реке,
Кибитку серую и сито
На старом месте – на крюке.
Тутовник сильно одряхлевший –
Приют таинственной любви –
Подснежник на поляне вешней,
На горизонте корабли.
Мы за скалой были укрыты
От посторонних, едких глаз.
Здесь наши души были слиты
И губы много, много раз…
Неотвратимое забвенье
Природа шлёт нам без конца
С непостижимым откровеньем
Разлукой ранит нам сердца.
С ФАНТАЗИЕЙ
Давно печальны серые холмы,
И зябко в небе жаворонок вьётся…
И грустно мне в преддверии зимы,
Не пишется, не спится, не поётся.
Но лишь мечта в дорогу позовёт
В суровые и синие просторы,
Увижу вновь, как громоздиться лёд
И небо пьют задумчивые горы,
Что в облаках, как кони исполины,
Безудержно, бесшумно мчатся вдаль.
Их тени быстрые проносятся долиной,
А ветер рвёт их тонкую вуаль…
Наедине с фантазией часок
Рождает вымысла живительный источник
То тихий, то звенящий голосок
Моих грядущих, незабвенных строчек.
https://www.freepng.ru/png-cthbmb/
ОДИНОЧЕСТВО
Одиноко в старом доме.
Ты, как перст, сидишь один.
Дождь шуршит в стогу соломой.
Мокнет жухлая полынь.
За окном спешит прохожий
Под распахнутым зонтом…
А тебя тоска всё гложет
И всё больше с каждым днём.
Промелькнул и вновь безлюдье,
Вновь не видно никого.
Лишь вершины, как верблюды,
За окном идут легко.
Глядя