Покинутая царская семья. Царское Село – Тобольск – Екатеринбург. 1917—1918. Сергей Марков
еще издалека, увидев государыню, закричал ей:
– Мама, мама, я привел тебе бедного солдатика! У него дома последняя коровка умерла, и ему надо помочь!
Когда все выяснилось, солдату, не помнившему себя от счастья, было выдано по приказанию государя, насколько мне помнится, 300 рублей для пересылки родителям.
На новый 1913 год мой отчим был осчастливлен государем зачислением в его свиту, и в качестве дежурного генерал-майора он принимал участие в юбилейных торжествах в память 300-летия царствования Дома Романовых. Моя мама сопровождала его в поездке в Петербург и Москву, где он дежурил при государе.
Глава IX
Весною 1914 года их величества в последний раз на короткое время приезжали в Ливадию, где пробыли пасхальные праздники и снова уехали в Царское Село. Отчетливо помню тот дивный тихий июньский вечер, когда, сидя на балконе дома моей матери со своим сводным братом Гришей в ожидании к ужину моего отчима и матери, бывших в городе, я обсуждал с ним проект верховой поездки на следующий день. Я, как всегда, вскрывал только что принесенный вестовым пакет со свежими агентскими телеграммами, получаемыми прямо с телеграфа в подлинных лентах, наклеенных на бланки. Одна из телеграмм гласила:
«Сараево 28.6.14.
Сегодня около полудня тремя выстрелами из револьвера убиты наследник эрцгерцог Франц Фердинанд и его супруга герцогиня Гогенберг, проезжавшие по улице в экипаже. Убийца, серб, арестован на месте преступления…»
Приехавший домой Иван Антонович был очень взволнован этой телеграммой. Он возмущался этим преступлением и, как сейчас помню, прибавил:
– Это убийство повлечет за собой большие политические осложнения для России.
Приблизительно в то же время в Тюмени было произведено покушение на Распутина на местном вокзале, где он собирался сесть в вагон, поклонницей Илиодора[10], некоей Гусевой, подосланной последним из-за личных счетов, бывших между ними. Гусева нанесла Распутину тяжелое ранение, распоров ему ножом живот, что, как мне впоследствии передавали, было, безусловно, смертельным, но он каким-то чудом пережил ранение и совершенно поправился.
Таким образом, Распутин в дни объявления войны был вдали от царской семьи, но, предчувствуя возможность таковой, был противником ее, предсказывая окружающим, что, в случае если война произойдет, это будет величайшим несчастьем для России. Россия будет залита морем крови, и вообще война грозит очень печальными последствиями не только России, но и династии.
Тремя телеграммами и письмами он пытался воздействовать на государя в сторону недопущения последним войны. В бытность мою в Тюмени в 1918 году зять Распутина, Б.Н. Соловьев, показывал мне это письмо к государю в подлиннике, так как государыня передала до этого Соловьеву на хранение ряд писем Распутина и другие документы.
Вот текст этого, безусловно, исторического письма. Привожу его с соблюдением орфографии:
«Милой друг есче раз скажу грозна
Иеромонах Илиодор (в миру Сергей Михайлович Труфанов) состоял в большой дружбе с Распутиным и пользовался его покровительством, но в результате ссоры и требований, чтобы Распутин оставил царскую семью и покаялся в грехах, навлек на себя гнев Синода. Вскоре Илиодор был лишен сана. Поселившись на родине, на Дону, на хуторе Большом под полицейским надзором, он тем не менее стал создавать из своих почитателей секту «Новая Галилея». Когда его поклонница Хиония Гусева попыталась убить Распутина, Илиодора обвинили в соучастии и подвергли аресту, но ему удалось бежать и скрыться за границей. После 1917 г. он предложил свои услуги большевикам, по предложению Дзержинского начал служить в ЧК и использовался для раскола православной церкви, формируя сектантское движение. В 1922 г. эмигрировал в Германию, позже перебрался в США.