Бытие на фоне событий – 2. Испорченный властью. Селена Гелиос
никто не желал слышать. Мачеха предпочла исчезнуть.
А этот спесивый дворецкий… Эх, его даже выпороть нельзя! Он такой же свободный гражданин Мегаполиса, как сам Ник. Просто выполняет свою работу. А так бы хотелось сбить со слуги спесь!
Ник еще раз окинул презрительным взглядом полученный подарок, сплюнул и забрался с ногами в кресло, стоявшее в углу комнаты. Он капризно надул губки и отвернулся к стене, готовый разреветься, словно маленький.
Ник живо вообразил, как завтра ребята в колледже станут расспрашивать его о подарке мачехи. И ему будет не отвертеться от ответа. Придется показывать полученное чучело. Владелец такой рабыни станет предметом насмешек для целой округи.
София Пифагоровна в течение всего разговора ее нового хозяина со своим дворецким то краснела, то бледнела.
Хотя она и была главным предметом этого разговора, но чувствовала, что ее здесь словно нет. Нет, как личности. Ее обсуждали и разглядывали, будто неодушевленный предмет.
«А чего вы еще ждали, профессор? – мысленно спросила себя несчастная с горькой иронией. – Уважения к вашей ученой степени? Чуткости к глубине вашего внутреннего мира? Какое может быть уважение к рабыне?! Для свободных людей вы навсегда останетесь лишь вещью! Пусть вам из соображений собственной выгоды и позволяли какое-то время чувствовать себя уважаемым членом общества. Но вы ни на минуту не должны забывать, кто вы для них. В любой момент вы можете оказаться игрушкой в руках безмозглого кретина».
Сегодня впервые за двадцать девять лет ее жизни мужчина так приблизился к Софии Пифагоровне, коснулся ее тела. И это был даже не мужчина, а глупый, невоспитанный девятнадцатилетний мальчишка.
В юности София мечтала о том, что когда-нибудь и за ней будут ухаживать. Хотела услышать слова любви, подобные тем, что читала в стихах поэтов прошлого и позапрошлого веков. Но мечты ее не осуществились и постепенно забылись.
И вот, спустя годы, столь неожиданным и ужасным образом в ее жизнь входил эрос.
А весельчак Купидон меж тем невидимо сидел на шкафу и разглядывал заплаканные лица Софии Пифагоровны и Ника. Он пока не прицеливался. Нелепая ситуация его просто забавляла.
София Пифагоровна нервно крутила в руках «Памятку раба», врученную ей на невольничьем рынке. С возмущением ученая дама пробежала глазами все отвратительные правила поведения в присутствии господина.
Вдруг взгляд ее остановился на пункте, говорящем об участи раба, отвергнутого владельцем. София Пифагоровна дочитала до конца, не поверила своим глазам, перечитала вновь. И вдруг почувствовала, что волосы на всем ее теле шевелятся, руки немеют, ноги холодеют, а по ягодицам пробегают мурашки.
«Этого не может быть! Я не помню ни одного подобного случая… Однако, закон-то такой существует и в любой момент может быть выполнен».
Ученая дама снова посмотрела на юного мажора, в чьих руках сейчас была ее судьба. Тот, утонув в мягком кресле, болтал ногами и обиженно глядел