Превосходство разума. Владимир Мясоедов
терзающую его боль. – У одних хватит запалу переселить полноценные антимагические оковы, которыми так любят бренчать твои собратья, а других, блять, смущают даже амулеты, продающиеся по пучку за золотой в каждой волшебной лавке!
– Не дергайся, шваль пиратская! – Не остался в долгу блондин, касающийся заметно трясущимися руками открытой раны, что чуть заметно светилась и медленно закрывалась. Не то других светловолосому лечить было сложнее, чем себя, не то у него просто силы кончались. – Если я пропущу какой-нибудь мелкий осколок, то он как пить дать проявит себя в самый неподходящий момент. И у меня нет никакого желания подыхать, просто потому, что ты охромел внезапно.
Покинуть помещение, в котором мы находились, оказалось не так-то просто. Нет, формально никаких преград не было, если не считать кровавой каши в районе порога. Только вот из пяти присутствующих в комнате мужчин, целым и невредимым остался один только я. И одному мне по вражеской территории бродить немного сцыкотно, а даже если вдруг и наберусь храбрости, то далеко с ней не уйду. Прирежет кто-нибудь, ведь даже копье низкорослого ящера мне кажется довольно тяжелой штукой, ворочать которой удается едва-едва. Какая уж тут самооборона? А махать оружием точно придется, ведь хозяева данного места мне не друзья. Иначе не лежал бы я на столе одетый в дерюгу и посреди скальпелей и сосудов, предназначенных для внутренних органов. Со штурмующими город ящерами мы тоже вряд ли подружимся. Мало того, что они вряд ли находятся в подходящем настроении, чтобы отличить одного человека от другого, так еще и людоеды. Ну, если верить моим новым знакомым, находящимся далеко не в лучшей форме. Даже способный к исцелению себя и других блондин, оказавшийся не кем-нибудь, а младшим инквизитором Феодором Итракийским, несколько утратил боеспособность. Оказывается, его сверхъестественные способности заживляли только раны и ничего не могли сделать с ядом. А оружие кого-то из покойных ящеров было отравлено, и потому сейчас обладатель светлых волос был бледным, как полотно и трясся, словно жертва лихорадки. Дважды попавший под удары тролля коротышка тяжело дышал, держался за грудь и иногда плевался кровью. Однако раны, заставившие бы нормального человека скулить от боли и лежать, боясь лишний раз шелохнуться, доставляли ему лишь весьма умеренный дискомфорт. Магия, видимо. Или результат набранных им уровней. Вспомнить бы только, чем одно от другого отличается. Ну а громила в трофейных латах, чтобы драться как лев после длительного голодания на тюремных харчах, побоев и пыток, использовал какое-то временное усиление. И сейчас страдал от отката, превратившего здоровяка в едва-едва способную ворочать языком развалину.
– Хватит сидеть, людишки, – пробасил коротышка, сплевывая на пол новую порцию крови и направляясь к выходу. – Мы еще живы только потому, что маги упырей и их телохранители собрались на самой верхушке башни и оттуда дают прикурить драконам, а обычная стража где-то внизу в районе