Двое суток до рая. Елена Федорова

      Пролог. Голова

      Через сутки после начала погони они поняли, что потеряли след. Запах крови растаял в вечернем воздухе. Вокруг простирались безмолвные холмы, поросшие лишайниками и темным хвойным лесом. Пространство на многие дни пути было безлюдным. Близилась ночь. Расселина, в которую они спустились, преследуя добычу, быстро заполнялась холодным сумраком. Кое-где показались белые завитки тумана. Вдыхаешь его, и холод расползается по всему телу.

      Мохнатые горы заслонили предзакатное солнце, и оно из последних сил золотило могучие хребты. За горами начиналось море, которое топило, баюкая, уставшее светило в зеленых волнах. Еще миг, и настанет ночь.

      Одна из сестер опустилась на колени в колючую, мокрую от росы траву и принюхалась, как гончая. Она легла на землю и с шумом втянула воздух. Тонкие ноздри нервно трепетали от натужного дыхания, ее голая, совершенно белая спина поблескивала от пота. Руки и ноги были изодраны колючками и исхлестаны ветками в кровь. Они охотились, почти не делая привалов, сутки.

      Еще раз понюхав воздух, она приложила ухо к земле и прислушалась, прикрыв глаза.

      – Ушел. Я больше не чую его дыхания, – бесцветным голосом произнесла она. Горло от долгого бега пересохло, и голос был похож на карканье.

      Вторая, старшая сестра, в изнеможении привалилась к сосне. Она была ранена. Стрела того, за кем они гнались, попала ей в плечо. Пытаясь ее вытащить, она сломала древко, и теперь острый обломок торчал наружу, а кровь продолжала пропитывать кожаный доспех с металлическими шипами, струилась по коже, такой же неестественно белой, как у сестры. В сумерках кровавые ручейки казалась чернильно-черными ящерицами, бегущими по руке.

      – Ищи змей, – прокаркала она в ответ.

      – Их давно нет. Расползлись. Да и кровь из обрубка перестала капать. А если так, откуда взяться змеям?

      Но сестра словно не расслышала вопроса. Она рассуждала вслух.

      – Он не будет бесконечно блуждать в проклятых горах. Он запутывал следы, чтобы сбить нас. И сейчас его цель – выйти к морю или попасть в город.

      – Так к морю или в город? Это разные дороги. Куда идти?

      – К морю. Отрубленная голова – не тот товар, который запросто вынешь из мешка и выставишь на городском рынке. И втихаря ее не сбудешь – в полисе неминуемо поползут слухи. Нужен особый покупатель. И у него такой есть. Вряд ли в городе, риск слишком велик. Значит, он планирует уходить морем. Надо искать корабль, – последние слова походили на раздраженный птичий клекот, а не на человеческую речь.

      – Кому понадобилась голова нашей сестры?

      Раненая охотница не ответила. – Надо спешить, – прокаркала она.

      Дорога к морю петляла в ночных горах. Она читалась на склоне холма даже в темноте, как след гигантского полоза, который проложил себе путь, извиваясь меж скал и пробиваясь сквозь чащу. Издалека сестры, бегущие по тропе, походили на белых букашек.

      Одна – маленькая и худощавая, в сандалиях и короткой кожаной юбке, с голой грудью, покрытой татуировками, как кружевами, до самой шеи. Она перемещалась очень быстро, большими скачками, словно кузнечик. Ее так и называли – кузнечиком. Или следопытом.

      И вторая – могучая, исполинского телосложения, в доспехах, вооруженная коротким копьем и кинжалом. От ее левого плеча вниз по руке бежали кровавые ящерицы.

      Обе сестры были альбиносками с мраморно-белой кожей в синих прожилках татуировок и бешеными красными глазами. И обе дышали яростью.

      Все случилось двадцать часов назад, когда никто из них не ждал нападения. Они загодя ушли в горы, так далеко от любого жилья, как только смогли. Их третья, младшая сестра была на сносях. Для нее рожать среди людей было очень, очень плохой затеей. Худшей из возможных.

      Вчерашний день был таким же, как десяток предыдущих. Сестры отправились на охоту, оставив младшую в лагере, у костра. Уходя, кузнечик обернулась на прощание, но никого не увидела – младшая пересела за скалу, прислонилась к ней спиной и задремала. Огромный живот вынуждал ее спать сидя. Она дремала, и ее веки слегка подрагивали, оставляя глаза закрытыми.

      Незнакомец появился на поляне, как только негромкий разговор охотниц затих в лесу. Его шаг был легок и невесом, словно он парил над землей, усыпанной сухими ветками и прошлогодней хвоей. Он неслышно обошел скалу, возле которой сидела младшая, и остановился справа от нее. Прислушался к ее ровному дыханию. Мягко улыбнулся. Поднял голову к небу и посмотрел на облака. Затем широко размахнулся – серп в его руке сверкнул на солнце – и плавным движением прошелся по горлу спящей. Удар был идеально выверен – острие серпа лишь жалобно царапнуло по шершавой скале.

      Она не проснулась. Не успела открыть глаза. Не почувствовала боли и страха. Не издала ни единого звука. Просто