В глуби веков. Любовь Воронкова
Кодоман осматривал войска. Он не глядел в сторону своих роскошно одетых полководцев. Разве победил бы Македонянин, если бы они проявили хоть немного желания сражаться? Они просто отдали победу в руки жалкому македонскому войску, сами отдали. Ну можно ли поверить, чтобы кучка македонян оказалась сильнее их?
– Сколько у меня войска?
Ни один полководец не смог ответить Дарию, сколько у него войска.
– Столько, что и сосчитать невозможно!
– Это вам невозможно, – проворчал царь, – а я сосчитаю. Царь Ксеркс тоже считал когда-то!
Дарий, по примеру Ксеркса, велел соорудить круглую ограду из кирпича, такую по размеру, куда могло бы войти ровно десять тысяч воинов в полном вооружении. Воины входили туда толпой. Полно? Значит, десять тысяч. Отходи в сторону, входите следующие. Еще десять тысяч. Отходи в сторону. Следующие…
«Когда увидят, что их так много, смелее будут воевать», – думал Дарий.
Считать начали с утра, лишь взошло солнце. Отряды воинов входили в ограду и выходили, входили и выходили. Постепенно они заполнили широкую равнину вокруг Вавилона. Только ночь заставила прекратить счет, а войско еще было не все сосчитано.
Царь не покидал лагеря. Над его шатром высоко поднималось сверкающее изображение солнца, светлый лик Ахурамазды – бога, которому молились персы. Войско, просторно расположившееся на равнине, казалось еще многочисленнее, чем было, – такое широкое пространство оно занимало.
Царь отправил свои деньги и сокровища в город Дамаск, в Келесирию[22], подальше от войны, от врага. Приближался день, назначенный для похода. И чем ближе подступал этот день, тем тревожнее становилось на душе у царя. Нападала тоска. Нарушена его спокойная, полная удовольствий и наслаждений жизнь – это сердило Дария. Царедворцы досаждали лестью. А что ему их лесть, если никто из них не смог заменить его и он сам должен вести войско! Сатрапы являлись с просьбами и жалобами. Только и думают о своих делах, а как защитить их сатрапии – об этом должен думать царь!
Дарий стал бояться приближения ночи, ему снились странные, полные непонятного значения сны. Он призвал магов, толкователей снов.
– Я видел лагерь Александра. Он весь пылал, да так ярко, что глазам было больно. Что предвещает этот сон?
– Это хорошее предзнаменование, царь. Лагерь Александра сгорит не только во сне, но и наяву.
Дарий успокоился. Но вскоре ему опять приснился сон.
– Я видел, что македонского царя привели ко мне. И он был в персидской одежде, в такой, какую носил я, когда еще не был царем.
– Это хороший сон, царь. Царь Македонский вместо царской одежды наденет одежду простого воина, потому что перестанет быть царем.
Но на этот раз, как только угодливые маги умолкли, вперед выступил старый седой жрец. Он встал перед царем прямой и непреклонный.
– Эти толкования неправильны, царь. Твои сны предвещают другое. Яркий свет в лагере Македонянина сулит ему победу. А персидская одежда на нем означает, что ему