Империй. Люструм. Диктатор. Роберт Харрис
девушки? – переспросил Катон. – При чем тут сердце девушки? Это дело моих убеждений!
«И денег», – мог бы добавить на его месте другой человек. Но у Катона было преимущество, доступное только очень богатым людям, – презрение к деньгам. Он унаследовал большое состояние и раздал его, даже не заметив этого. Нет, Катон и вправду действовал из убеждения – из желания не поступаться своими убеждениями.
– Мы обратимся в суд по имущественным преступлениям, – предложил Цицерон, – и выдвинем обвинение в посягательстве на чужую собственность. Придется доказать, что между тобой и Эмилией Лепидой существовала договоренность и что, нарушив ее, она превратилась в мошенницу и лгунью. Доказать, что Сципион – двуличный тип, плут и хочет прибрать к рукам чужие деньги. Мне придется вызвать обоих на допрос и разорвать в клочья.
– Вот и сделай это, – ответил Катон, чьи глаза заблестели.
– И в итоге мы проиграем, ведь судьи никому не сочувствуют так, как воссоединившимся любовникам и сиротам, а она – и то и другое. Ты же превратишься в посмешище для всего Рима.
– Думаешь, меня волнует, что будут говорить обо мне люди? – насмешливо проговорил Катон.
– Но даже если мы выиграем, только представь, во что это выльется. Ты за волосы потащишь рыдающую и брыкающуюся Лепиду из суда, а затем по городским улицам – в ее новый супружеский дом. Это будет позор года.
– Вот до чего мы докатились! – с горечью воскликнул Катон. – Честный человек должен отступиться, чтобы мерзавец восторжествовал? И это римское правосудие? – Он поднялся на ноги. – Мне нужен законник из стали, и если я не найду такого, то, клянусь, сам выступлю обвинителем.
– Сядь, Катон, – мягко сказал Цицерон. Тот даже не пошевелился, и Цицерон повторил: – Сядь, Катон, и я расскажу тебе кое-что о правосудии.
Поколебавшись, Катон опустился на краешек стула, готовясь вскочить при первом же намеке на то, что его убеждения подвергаются унижению.
– Выслушай совет человека, который старше тебя на десять лет. Ты не должен действовать так прямолинейно. Очень часто самые выигрышные и важные дела даже не доходят до суда. Твое дело, как мне кажется, из их числа. Дай мне время подумать о том, что я мог бы сделать.
– А если у тебя ничего не получится?
– Тогда ты будешь действовать по собственному усмотрению.
После того как юноша ушел, Цицерон сказал мне:
– Этот молодой человек ищет возможности проверить свои убеждения на прочность так же рьяно, как пьяный в кабачке нарывается на драку.
Как бы то ни было, Катон разрешил Цицерону вести переговоры со Сципионом от его имени, и мой хозяин радовался как ребенок, получив возможность как следует изучить аристократическое сословие. Ни у кого в Риме не было такой родословной, как у Квинта Цецилия Метелла Пия Корнелия Сципиона Назики.
«Назика» означает «острый нос», и этот парень действительно умел держать нос по ветру, поскольку был не только родным сыном Сципиона, но и приемным сыном Метелла Пия, великого понтифика и главы рода Метеллов. Отец и его приемный сын лишь