Здесь каждый прочтёт о себе. Леонид Захарков
державу Северного Края,
Презрев все тяготы пути,
На Божью милость уповая.
Уже закончилась вода,
Борта стихия льдом шлифует.
Во тьме полярная звезда,
Светить все время не рискует.
Голодной стаей облака
На луч набросятся стеною,
И свет плененный огонька,
Блеснет украдкой за кормою.
От любопытных глаз века,
Сокрыты полюсы снегами.
На страже айсбергов орда,
Дрейфуя, бродит островами.
Хранят в покое ось земли,
От ненасытных доброхотов.
Уж до седых снегов дошли,
Тесня улусы эскимосов.
Изгадить нефтью чистоту,
Взрывать, бурить, долбить таранить.
Работать в жадности, в поту
И в самом сердце землю ранить.
Побойтесь Бога, господа,
Земля одна, где нам ютиться.
Постигнет всех тогда беда,
Коль полюс чуточку сместится.
Кто рубит древо, где сидит,
Умом убогий, иль вредитель.
Мы ж на земле, как паразит,
Свою ограбили обитель.
Леса порублены, поля
Испепеляют химикаты.
Вы землю точите, как тля,
Все убивая, ради злата!
Не рушьте дом, где рождены,
В нем жить еще потомкам нашим.
Коль Божьи вы, не сатаны,
Планете будьте верным братом.
Ничейный пёс
Семья швыряла в море палку,
А пес бросался вслед за ней.
Он не имел на то смекалку,
Проникнуть в замысел людей.
Возможно думал, что накормят,
А может лакомство дадут.
Не хилым был, в приличной форме,
Такие бродят там и тут.
Пенились волны, все труднее,
Ему давался каждый раз.
Но люди тешились глазея,
Визжали дети, видя класс.
А то, что мог он не вернуться,
Уставши, прыгая в волну.
Случайно пеной захлебнуться
И кувырком пойти ко дну.
Никто не думал, разве важно,
Жалеть дворнягу – он же пес.
Породы, впрочем, несуразной,
С окраской рыжею волос.
Сам по себе, бродил по пляжу,
Не вспомнят – стало быть ничей.
Искать коль некому пропажу,
Пусть поныряет, для детей!
И люди тешились без меры,
Не позволяя отдохнуть.
Наверно думал, изуверы,
Повременили бы швырнуть!
Пора и ласково погладить,
Вкусняшек дать, да потрепать.
Уж надоело в море лазить,
Да палку просто так таскать.
Сидела девушка в сторонке,
Броскам отважным счет вела.
И глядя псу уже вдогонку,
К семье тихонько подошла.
А вам не кажется, однако,
Что он устал и весь дрожит.
Он ведь живой, хоть и собака,
Пусть отдохнет и полежит.
Семья ушла, не устыдившись,
Задел гордыню